Забытые боги

Они – наверное единственные родители в поселении, дающие такую физическую, и моральную свободу дочери. Остальным девушкам такое и не снилось. Я последний раз улыбнулась отцу и уже собралась уходить, как вдруг вновь заметила этот возбужденный взгляд Гадена. Замотала головой, освобождаясь от догадок о том, что хочет этот всеобщий любимец, быстро зашагала в сторону дома Йолдера.

 

Разглядывая бегающих туда сюда людей, ощущение будто кто‑то преследует меня, застало врасплох, всё что оставалось сделать, чтобы успокоиться, это обернуться. Я уже достаточно взрослая и поэтому старалась избавиться от мужского внимания, мне даже в голову не могло прийти, что так называемые чувства со стороны мужчины настигнут так неожиданно и в таких неподходящих обстоятельствах.

 

Уши и щёки загорелись. Повернула голову и возмущенно посмотрела на него. Заметив мою реакцию, тот ответил неподдельным восторгом, словно увидел во мне взаимные чувства. Он широко заулыбался, а руки затряслись, как у больного, просящего помощи. Я вздрогнула от этого прожигающего взгляда, наглой улыбочки и сальных глаз.

 

Остановилась, а он взял в себя в руки и сделал шаг ко мне. До этого момента я сомневалась. Думала, скорее надеялась, что Гадену просто скучно и таким образом он «хулиганит», но сейчас явственно поняла, если сразу не убегу, этот не знающий слово «нет» папенькин сыночек и любимец всех одиноких девах, устроит мне что‑то очень нехорошее. Сколько девушек за ним увивалось? Например: вездесущая и настырная Змия – дочь самого главного Мастера поселения.

 

Я вдруг вспомнила, как упала с дерева будучи ребёнком и разбила колено, оно распухло, а огромная ранка воспалилась. Даже тогда было не так больно, как мысль о том, на что этот решительный юноша способен, когда не получает желаемого. Представила предстоящий разговор и стало как‑то унизительно противно. Надо бежать, делать вид, будто ничего не соображаю, а после ждать, когда это преследование закончится и надеяться на лучшее, на то, что он оставит меня в покое. А может мне это кажется? Опять бред.

 

– Диина! – только попятилась назад, как он ускорил шаг. – Постой! – закрыла глаза и постаралась не думать о дальнейшем, хотя это было не просто, но мне помогли мысли о доме Йолдера и о книгах. Голос Гадена в этот раз почему‑то стал похож на скрежет металла по стеклу. Низкий звук, отдающийся в зубах, мучительно раздирающий слух. Для нормального человека такой голос явно мучителен, а раньше казался мне манящим. В висках громко пульсировала кровь, во рту пересохло, а перед глазами начали расплываться сюжеты ближайшего будущего, если он действительно положил на меня глаз. – Куда ты идёшь? В дом Йолдера? Может пойдём вместе? Вчера разговаривал с твоим отцом, когда пришёл в купол сообщить, что ты придёшь попозже. Как я понял, он хочет выдать тебя замуж. Знаешь, мой тоже хочет меня женить, а я никак не могу выбрать себе невесту. А время летит, Диина, – резко потеряла дар речи. Его голос и эти двусмысленные намеки пугали и настораживали. От несуразности ситуации хотелось рассмеяться. Еле удержалась. – Чего молчишь? Ладно пошли. Я провожу. Да, кстати, ты сегодня очень красивая, тебе идёт, когда вот так закалываешь волосы, – мне не часто делали комплименты. Иногда только те мужчины, которые хотели подлизаться к отцу. Иногда женщины – соседки за чистоплотность и порядок. Обычные, бессмысленные слова, что говорят всем подряд. Единственные, кто хвалил и правда восхищался мною, родители, но комплимент из его уст слышать не хотелось вовсе. – Странная ты сегодня, впрочем тебя можно понять. Устала, не выспалась, потеряла друга, – не сразу заметила, как Гаден обхватил за талию.

 

– Ты уж прости, но у меня срочные дела, в другой раз обязательно поговорим, – улыбнулась, спихивая обвивающую руку, стараясь не обидеть.

 

– Я тебя повсюду ищу, – раздался знакомый голос.

 

– Одан! – мой визг заставил съежиться обоих, даже меня. – Наконец‑то, пошли быстрее, я тебе такое расскажу, – схватила того за руку, не оборачиваясь и не прощаясь с Гаденом, бегом рванула в сторону места назначения, буквально волоча за собой друга. Когда мы оторвались, отбежав на значительное расстояние и остались наедине, я тронула его за плечо, давая понять, что нам нужно срочно поговорить подальше от чужих глаз и ушей. Разговор намечался хоть и неприятный, но разумный, по крайней мере для меня. – Слушай внимательно, нам нужно поговорить по поводу… – мне хотелось поговорить про моё ужасное видение и странный голос, но встретившись с его испуганным и озадаченным взглядом, вдруг поняла, насколько это будет глупо звучать, да и опасно, вдруг не поймёт. Разговора уже не избежать, и я надумала спросить о другой волнующей меня теме, но он начал первым.

 

– Как ты себя чувствуешь? Мне так жаль, Диина, знаю, как дорог тебе был этот старик. Сочувствую, – от дружеского и трогательного, но довольно тяжелого удара по плечу у меня подкосились ноги.

 

Одан – мой лучший друг, если можно так выразиться. С детства мы очень близки и раньше всё делали вместе, но как это обычно бывает с возрастом у каждого появляются обязанности, и со временем мы отдалились друг от друга. Он вырос в семье целителей и всё свое время проводил с родителями, учась новому, помогая жителям. Одно у нас осталось общим, мы оба не стремились строить семью.

 

Одан был единственным, кто умел слушать меня по‑настоящему, знал мои тайны, и я всегда была уверена, что он ничего и никогда никому не расскажет. Нас ломала каждая утрата, и в минуты, когда мир казался серым, неуютным, он был рядом. Когда в плену смятений и обиды прибегала к нему и молчала, он лишь понимающе смотрел и не боялся, что могу ранить необдуманными словами. Одан слышал весь мир сердцем, так же как и я. Это милый парень с чистой душой и ясными мыслями. Глядя на него, не могла понять, как так получилось, что такой здоровый, высокий человек – не охотник, а целитель. Я в прямом смысле этого слова дышала ему в пупок, он примерно на голову выше отца и также силён.

 

Больше всего мне нравились его огромные ладони, такие белые, по сравнению с чёрной кожей тела, которая похожа на смолу и блестела на солнце. Нравился его цвет, не то что я, бледная, как простыня. Если честно меня восхищало в нём всё. Эти большие, невероятно добрые глаза, пухлые губы, которым могла позавидовать любая девушка. За ним много кто увивался, но он полностью отдавался работе, а вот родители мучили с женитьбой похлеще моих.

 

– С тобой всё хорошо? – как же он умеет видеть меня насквозь. – Давай рассказывай, слушаю. Кстати, слышал о письме Йолдера, честно говоря не удивился. Кому‑то же должны были достаться его сокровища. Зная, как он тебя любил, логично предположить, что оставит всё тебе. Одного не понимаю, зачем он намеренно пошёл на смерть?