Забытые боги

– Уничтожители! – резко выпалила, не желая больше слушать слов сожаления. – Кажется нам пора с этим что‑то делать, я отчетливо осознаю, слушать меня никто не будет, но вот ты или твой отец можете помочь нам всем. Нужно поговорить с Главой, – высказала и стало легче. Одан нахмурился и уселся на землю поудобнее.

 

– Ничего не понимаю, о чём ты? Что я или мой отец можем сделать? Ты прекрасно знаешь законы, мы ничего не решаем, – «тебе тоже следовало бы почитать законы» осталось не высказанным. – Объясни, чего ты хочешь?

 

– Чего? Пусть начнут строить стену! – начала чуть ли не переходя на крик, но он перебил.

 

– Я могу точно сказать, что на это никто не согласится. Ты представляешь сколько сил, жизней и материалов уйдет на это? Хорошо, допустим, если и согласятся, ты правда рассчитываешь, что стена убережёт нас? Уничтожители преодолевают любые высоты, ты сама прекрасно это знаешь. Да что с тобой? Какая муха тебя укусила? – его можно понять. Он всегда был уверен в правильности законов и решений Глав в лице Дескара Главаты и Почитателя Воида Сакердота. Но я всё равно уверена в своей правоте, пусть никто и не верил. Я точно знала, что стена нас защитит.

 

– Всё в порядке и никто меня не кусал. Ладно, нет смысла продолжать разговор. Забудь об этом, но.. – знала, что через минуту пожалею о сказанном, но уже не в силах остановиться. – Я не могу больше здесь жить! Это не моя жизнь, я устала прибывать в вечном страхе за себя и близких людей! Для тебя, наверное, мои слова прозвучат ужасающе, но я хочу уйти отсюда и добраться до богов! Не надо на меня так смотреть! – сжала зубы и прищурилась, ожидая неприятного ответа, который наверняка будет жёстким. Кажется в этот момент я стала похожа на маленького зверька, загнанного в угол. Одан встал и, как это обычно бывает, когда он сочувствует или хочет поддержать, положил ладонь мне на плечо.

 

– Ты всегда была моим другом, хорошей девочкой, работящей, и родители тебя неплохо воспитали. Всё поселение это знает. Поверь, я желаю тебе только добра, но ты должна повзрослеть и перестать жить мечтами и какими‑то странными идеями. Взгляни вокруг свежим взглядом. Возможно всё не так уж плохо? Люди уважают и почитают тебя и твою семью. Да, не всё так гладко, но у нас много еды, есть крыша над головой. Порядок, законы, – опять заладил про законы. – Мы живём хорошо, получше некоторых, и ты это знаешь. Почему бы тебе не начать думать о своём будущем? Здесь. С нами. Забудь о том, что ты сказала, и я забуду. Вернись в реальность, Диина, – он сделал паузу, схватил меня за правую руку и похлопал по ней. Голос Одана был спокойным и уверенным, а я больше смотрела под ноги, поэтому не увидела, как начала пульсировать вена у него на лбу. – И не переживай из‑за Гадена, ты ему приглянулась, но это не надолго. Я бы посоветовал присмотреться к нему, но мы оба знаем, что он тебе не пара. Найди уже нормального мужа и создай семью. Как я слышал твой отец уже подобрал тебе партию, правда имя пока не разглашал.

 

От услышанного у меня потемнело в глазах. Всё хорошо по его словам. Будущее было ясно и предрешено. Я мечтала изменить себя, и искала то, что сделает меня особенной. Следовать за мечтой, но всё напрасно. Теперь поздно что‑то предпринимать. Отец смотрел мне в глаза и нагло врал, что разрешает проводить время в доме Йолдера, на самом же деле он принял окончательное решение. Естественно, он и так слишком долго ждал.

 

Я не закричала и не расплакалась, не убежала глубоко в лес, не подвергая себя бессмысленной опасности. Покивала головой ещё минут десять, закончила разговор, обняла его и медленно зашагала в дом старика. Войдя вовнутрь, волна успокоения накрыла меня. Почему это жилище так на меня действует? Открыла окна, попыталась что‑то почитать, чтобы отвлечься, но беспокойные мысли продолжали возвращаться.

 

В ушах звучали слова Одана, а перед глазами появлялся размытый образ некоего мужчины, который в будущем будет указывать, как мне жить. В конце концов, закрыла книгу, встала из‑за стола, присела у стены и начала рассеяно думать, как бы остановить это безобразие.

 

Я – слабая девчушка без права голоса. У меня нет той силы, что присуща мужам. Сила, вот что определяет в новом мире жизненный расклад. Я всегда иду против этой силы и стараюсь быть ответственной за каждый сделанный мною шаг. Повсюду столько лести этой силе. Её восхваляют, ею дорожат. Но есть и другая, скрытая сторона, та, где на самом деле страхи душат от бессилия и у некоторых скована душа. Как же я хочу сбежать от показной, такой ненастоящей силы, но тот же страх режет меня без ножа. Как сложно быть слабой женщиной среди сильных мужчин. А может быть я не права? Может быть я и есть сила? Как же сложно быть сильной женщиной среди слабых мужчин.

 

– Ну и что ты смотришь на меня? – спросила своё отражение в зеркале. – Никто тебя не понимает. Ответь, что мне делать? – чувство опустошенности и одиночества сковывало, я так устала одна бороться против этого мира.

 

– Если есть мечта, следуй за ней, – всё, это конец, я окончательно и бесповоротно потеряла последний здравый смысл и сошла с ума. Голос, от которого было блаженно и в тоже время не по себе, появился вновь в моей голове. Если это я разговариваю сама с собой, то почему голос мужской? – Ты слишком много думаешь, Диина, вместо того, чтобы действовать, – оглядывать каждый угол дома не имело смысла, здесь никого не было, и я это понимала, но машинально пыталась найти того, кто говорит, отказываясь верить, что это игра моего собственного воображения.

 

– Я знаю, что тебя здесь нет. Это нереально. Мне нужно успокоиться. Зачем ты мучаешь меня?! – крикнула так громко, что аж сама испугалась, да и в горле запершило.

 

– Как нереально? Я вполне себе настоящий. Если ты не против, я бы с удовольствием показался, только обещай, что не будешь так кричать, как сейчас. – это явно не мои мысли, значит я нормальная и всё происходящее не плод моего воображения.

 

– Обещаю. Кто ты? Где ты? – встала с пола и ещё раз оглянулась по сторонам, но никого не обнаружила.

 

– Здравствуй, Диина, – напротив меня, в мутном зеркале засверкал ослепительный свет, на долю секунды показалась, что ослепну, отчего резко закрыла лицо ладонями.

 

Дом наполнился искрами и лучами, будто само солнце взошло в этой маленькой комнате, и вот‑вот взорвется. Когда свет потускнел, я открыла глаза и увидела перед собой юношу. Молодого, красивого, с золотыми, горящими, как только что зажжённый огонь волосами. В расстегнутой до середины торса и не заправленной в штаны белой рубахе.