Загадка угрюмой земли
Архипов отстранил проводника и рванул на себя дверь. Ветер из распахнутого настежь окна отчаянно полоскал оконную шторку и метал по купе перья из простреленной подушки. Подушка эта валялась на полу, а на полке лежало неподвижное тело с бурым пятном на груди.
Никого более в купе не было…
…Они прибыли в Кировск в одном поезде с советником германского торгпредства Вильгельмом Шорнборном. Вернее, они сошли вслед за ним на станции Апатиты, проследили, как советник сел в автобус до Кировска, а уж потом поехали следом на машине местного райотдела НКВД.
Было это еще пять дней назад. Оперативная группа капитана Архипова, в которую входили лейтенанты Севергин и Болотников, должна была в предельно сжатые сроки проделать колоссальную работу, чтобы определить: за какой надобностью «советник», а на самом деле – резидент абвера Вильгельм Шорнборн прибыл в такую глухомань, как этот район Кольского полуострова?
Накануне у Архипова был обстоятельный разговор с начальством. А любое начальство, как известно, очень любит задавать вопросы, нимало не заботясь о том, как ты найдешь на них ответы. Справедливости ради, Архипов разделял озабоченность начальства: то, что сообщник у Шорнборна в этом районе был, сомнению не подлежало – ведь кто‑то же выходил в эфир. Но вот что в этой глуши влечет немцев? Что они затевают? Диверсию на горно‑химическом комбинате? Но тогда еще вопрос: какого ляда их рация выходила в эфир так далеко от города? Зачем они пошли на риск, связанный с транспортировкой и использованием рации в столь безлюдном месте?
Вопросов много, но лишь одно было ясно – в этом районе действительно есть нечто, так заинтересовавшее абвер. Словом, задание было не из простых, и при этом не было ни единой зацепки. Так что, когда по приезде в город Шорнборн направился в управление комбината, Архипов уединился в гостиничном номере со старшим оперуполномоченным местного райотдела НКВД Рыдлевичем:
– Как говорил старый Мойша на моей Могилевщине – давайте будем посмотреть.
Рыдлевич разложил на столе карту.
– Вот этот район, откуда они выходили в эфир… – Палец оперуполномоченного уперся в район горы, обрывающейся крутым северным склоном к Сейдозеру. – Вот здесь разворачивается строительство Карнасуртского рудника. Здесь, в двадцати километрах от него саамское село Ловозеро… – Он очертил полукруг вдоль северной подошвы гор Ловозерской тундры. – Кроме оленеводческих становищ и рыболовецких артелей по берегам Ловозера, в этой зоне нет ничего особого. А не может ли это быть самой заурядной маскировкой? Протопал резидент с рацией сто верст по тундре, а ты гадай потом: в чем их бубновый интерес?
– Ничего себе, маскировка – шастать по всему району с рацией на плечах! Нет, товарищ Рыдлевич, нужда их заставила выйти в эфир! По всему видно – крепко они за что‑то здесь ухватились. Но вы правы, мы должны отталкиваться не от объекта, а внимательно поглядеть на тех, кто по роду своей работы может свободно бродить по этому необжитому району, не вызывая подозрений. Я не могу представить оленевода в роли немецкого резидента, залихватски отстукивающего морзянку.
По расплывшемуся лицу Рыдлевича Архипов понял, что попал в яблочко.
– Такие лица есть. – Рыдлевич достал из планшета исписанный лист и положил его на стол. – Те, что в списке вычеркнуты красным карандашом, – это люди из интендантской службы воинской части и из системы исправительных лагерей. Нет, они бывают всюду, так как занимаются заготовкой и для своей части, и для строителей рудника, но все эти люди, нами проверенные.
– Кто же в остатке?
– Начальник нашей метеостанции и геодезист Петрозаводского топографического отряда. Вполне допустимо, что им может быть еще и некто из Управления геологии.
– Геологи отпадают. Никому из геологов полевые задания в тот район не выдавались, и геологи в указанное время были на виду. Так что остаются эти двое.
– Не совсем – начальник метеостанции уже неделю как в отпуске. Он с семьей находится в Киеве, у родственников. Факт проверенный, сомнения не вызывает.
– Значит, только один – геодезист?
– Да, Чапыгин Вениамин Павлович.
– А вы не допускаете, что если Чапыгин был в Ловозерском районе в день выхода рации в эфир, то и сейчас он все еще может быть здесь?
– А я звонил в Ловозеро вчера вечером председателю тамошней артели, товарищ капитан.
Архипов с интересом посмотрел на Рыдлевича. Этот рассудительный крепыш нравился ему все больше.
– Я попросил его разузнать, не поднимая шума, бывал ли у них Чапыгин? С кем да о чем говорил? Так что… – Рыдлевич осекся на полуслове, потому что в дверь постучали.
– Вас приглашают к телефону, пройдите к дежурному администратору!
Архипов с Рыдлевичем в мгновение ока домчали до комнаты дежурной.
Но звонили не из Петрозаводска. Лейтенант Болотников сообщал Архипову, что только что из управления горно‑химического комбината в райотдел НКВД отправлена телефонограмма с ходатайством о предоставлении разрешения на охоту для советника германского торгпредства Шорнборна и его провожатого.
Едва Архипов положил трубку, как прямо под окном у гостиницы остановилась машина, а минуту спустя в холл вошли двое. Один из них по‑военному шагнул к Рыдлевичу. Он вполголоса о чем‑то стал докладывать, в то время как его попутчик – старый лопарь[1] в национальных одеждах – с нескрываемым любопытством озирался. По его смуглому лицу уже побежали в разбег ручейки морщинок, и голова была седа, но спину старик держал прямо, да и в раскосых глазах читалась еще немалая жизненная сила.
Старик осмотрел Архипова с головы до ног и обратился к нему, по неведомо каким признакам определив старшего:
– Такое дело, начальник! Председатель велел идти к тебе и все рассказать, такое дело.
Старик Гаврилов оказался оленеводом из становища близ Ловозера. Из его рассказа следовало, что геодезист Чапыгин появился у них еще весной прошлого года. Некоторые из местных жителей видели этого геодезиста и раньше, когда еще только планировалось строить рудник неподалеку от их становища. Чапыгин был одним из тех, кто помечал их горы столбиками с выжженными на них цифрами. Потом его долго не было, а с нынешней весны он опять зачастил к Сейд‑ озеру, расспрашивая стариков о человеке по фамилии Барченко, который еще в начале двадцатых был в этих краях с экспедицией из Петрограда.
– Как я не знай Барченко? Очень хорошо его знай, такое дело…
И старик поведал, как он водил Чапыгина по тем местам, по которым почти два десятка лет назад водил и академика Барченко с его научной экспедицией.
– Барченко большой человек был, важный! И стариков наших уважал, и с духами разговаривать умел. Поэтому, такое дело, мы ему все здесь показали.
[1] Лопарь – так на Кольском полуострове называли ранее коренных жителей – саамов.
