Жар-птица

– Я умираю, – пролепетала глухо Ирина, откидываясь на подушку и чувствуя, что не в силах даже пошевелить рукой. – Я чувствую…

– Не надо, не говори так, – попросила Оля. – На попей еще, доктор сказал, надо больше пить.

Оленька вновь приставила к губам большой бокал, но Ирина сделала лишь глоток и отвернула лицо, потому что вода более не лезла ей в горло.

Откинувшись обратно на подушку, Ирина вперила несчастный горящий взор в сестру.

– Прошу, приведи его… – попросила она тихо, чуть поморгав.

Перед глазами Ирины все было словно в тумане, и она едва различала звуки.

– Кого?

– Александра… – вымолвила она.

– Зачем? – вмиг возмутилась Оля, не ожидая подобной просьбы. – Ирочка, не надо его. Я послала уже за Виктором, мальчишка обещался разыскать его. Твой муж скоро придет.

– Прошу… Оленька, – прошептала Ирина через силу. – Мне трудно говорить… Приведи его…

– Ирина, даже не проси!

– Хочу последний раз увидеть его… – не унималась Ирина.

– Он мучает тебя! Из‑за него ты сейчас в таком положении! – возмутилась Оля. – Нет, этот мерзавец не заслуживает того, чтобы ты думала о нем!

Она не могла спокойно даже думать об этом.

Ирина, почти не слыша слов сестры, так как в ее ушах шумело и голова кружилась, не спускала пронзительного взгляда с Ольги.

– Молю, приведи его… – вновь простонала Ирина.

Она продолжала молить, а Ольга, поджав недовольно губки, замолчала, не в силах это выносить. Не могла она заставить себя пойти за этим человеком, но и мольбы умирающей сестры проигнорировать тоже не могла. Она понимала, что, если не исполнит последнюю просьбу Ирины, никогда не простит себе этого.

Спустя полчаса, оставив сестру под присмотром горничной и велев той не спускать глаз с княгини, Оленька быстро направилась в свои комнаты, которые они снимали с отцом, в другое крыло ресторации на первом этаже. Ей надо было как можно скорее переодеть испачканное платье и идти разыскивать этого гадкого Измайлова. Как Ольге ни претило происходящее, отказать сестре в последней просьбе она не могла. Лишь на одно надеялась девушка – что наконец вернется Кудашев, который до сих пор так и не появился, прогонит поручика прочь и не позволит ему увидеться с сестрой.

 

Глава IX. Измайловы

 

Почти стемнело. В небольшом домике на окраине Кисловодска двое офицеров резались в вист и пили вино. Третий спал, прикорнув на жестком облезлом диванчике сбоку, последний что‑то писал на листе бумаги, сидя у теплой печи. Дом у местного татарина, с четырьмя спальнями и общей комнатой, молодые люди снимали впятером. Было не так накладно и не так скучно. От нечего делать все дни напролет молодые офицеры резались в карты, пили вино и устраивали всякие шалости, типа неожиданного поцелуя местной трактирщицы или скачек на скорость под окнами ресторации.

Андрей выложил очередную карту‑пик перед Черкасовым и криво оскалился:

– Козырная дама, взятка моя!

Отмечая, что опять проиграл и Загорский вновь собрал больше взяток, Роман небрежно отодвинул от себя несколько золотых монет.

– Забирай! – ухмыльнулся мрачно Роман.

Допив свою чарку, Андрей небрежно сунул деньги в свой мундир и предложил:

– Еще партию в вист?

– Уволь! – отмахнулся от него Роман. – Сегодня не везет, не мой день.

– Как знаешь, – хмыкнул Андрей, вставая, и направился за очередной бутылкой вина в погреб. Пройдя мимо Черкасова, он похлопал его по плечу сказал: – Ниче, в любви повезет.

– Шутишь? – огрызнулся Роман. – В этом городке даже волочиться не за кем. Одни замужние дамы, девиц по пальцам перечесть. И то за всеми бдят кумушки да маменьки.

– А че тебе замужние не по нарву? – ухмыльнулся Загорский. – Они очень даже ничего, особенно у которых мужья стары. Так сами и льнут на балах.

Неожиданно послышался громкий звук хлопнувшей калитки. Распахнутые от духоты окна пропускали все звуки вечернего городка. Андрей немедля выглянул в окно и бросил через плечо другу:

– Погоди, Роман, кто‑то пришел.

Пошатываясь на ногах, Загорский направился наружу, зная, что хозяина нет дома, и придется самому узнать, что надобно той женщине, которая вошла во двор. Он вернулся обратно спустя четверть часа, не забыв наведаться в погреб и прямо из горла отпивая вино.

Остановившись на пороге общей комнаты, Андрей провел пьяным взглядом по трём гвардейцам и нахмурился, пытаясь вспомнить, какого именно Измайлова желала увидеть эта несносная кокетка. Однако поход в погреб напрочь выбил из памяти точное имя гвардейца. Мотнув головой, Загорский решил позвать того, который еще был в состоянии стоять на ногах.

Оглядев пьяного вдрызг Александра, развалившегося на диванчике и уже второй час храпящего на весь дом, и далее переместив взор на Кирилла, единственного трезвого в их компании в этот поздний час, Андрей решил остановить свой выбор на последнем. Кирилл в эту минуту что‑то резво строчил пером по бумаге, то и дело поднимая глаза в потолок и что‑то бурча, словно подбирая рифму.

– Эй, стихоплет! – обратился Андрей к нему. На его окрик Кирилл даже не поднял глаз, сосредоточенно продолжая свое действо и шурша пером. – Измайлов! Тебя там эта… как ее, – мысль опять ускользнула из пьяной головы Загорского, и он добавил: – Э… барышня дожидается на улице. Выйди!

– Барышня? – удивился Кирилл, переводя взор на Андрея.

Нахмурившись, Измайлов быстро отложил перо и приблизился к распахнутому окну. И правда, у вишни стояла дама в светлом платье и кружевной шали, изящная и темноволосая. Нечто знакомое было в ее облике и невероятно притягательное.

– Ага, и самая прехорошенькая во всем городке, это точно. И если ты не поторопишься, я сам составлю ей компанию для разговора.

Вмиг обернувшись на пьяного друга, Измайлов пригвоздил его предостерегающим взором.

– Ты, Загорский, полегче. Дама пришла ко мне. Я и выйду к ней, а ты не суйся, – буркнул Кирилл и, набросив на плечи мундир и на ходу застегивая его, устремился на улицу.