Жена поневоле для греческого магната
Олег Николаевич встречает меня странным цепким взглядом. Буквально дыру в моем лбу просверливает. Становится не по себе. Что я могла сделать, что произошло?
Ничего не понимаю.
Ставлю перед ним поднос с чаем.
Крапивин отводит взгляд, поворачивается к окну.
– Я пойду, а то на первую лекцию опоздаю…
– Погоди, дочка. Сядь. Нам нужно серьезно поговорить.
Предчувствие, похоже, не обмануло меня. Что‑то случилось. Недоумеваю, что касается это именно меня. Ведь нутром чую, это связано со свадьбой Стеллы. Каким я тут боком…
Черт!
Неужели грек рассказал, что произошло в библиотеке? Он оказался свидетелем очень неприглядной сцены. Может быть он не так понял происходящее.
Меня начинает тошнить.
Я не готова обсуждать отношение Вадима ко мне. Тем более, что знаю – Крапивин сына обожает, меня же сделает крайней. Поэтому никогда не пыталась жаловаться на Вадима. Очень часто родительская любовь бывает абсолютно слепой…
– Мне правда нужно спешить, я не могу пропускать лекции. Мы можем поговорить вечером?
– Нет, не можем, – тон Олега Николаевича становится жестким. – Сядь.
Опускаюсь в кресло, ноги буквально подкашиваются.
– Мне нелегко говорить об этом, Нина. Я попал в крайне неприятную ситуацию.
– Что случилось? – еле ворочаю языком.
– Я пообещал выдать свою дочь за Андреаса Кралидиса. Мы все обговорили с его отцом, все решили. Андреас, как ты знаешь, приехал вчера, чтобы познакомиться с невестой… – Крапивин замолкает.
– Да, я знаю об этом.
– Андреас выбрал тебя.
– Что?! – подскакиваю. Мысли разбегаются как обезумевшие микробы. – Я не понимаю. Вы шутите?!
– Если бы, дочка. Этот разговор убивает меня.
– Это невозможно. Стелла влюблена в него…
– Я рад, что Стелла избежала брака с таким типом, – выдает мрачно и замирает, понимая, что сказал лишнее.
Но обратно слова не запихнешь.
Я всегда знала, что не стою в его глазах ничего. Приживалка, бродяжка. Любимые слова Вадима. Жестокие, обидные. Конечно, ни Крапивин, ни Вера, не позволяли себе подобного. Но и не торопились наказать сына за грубость, если становились ее свидетелями. Лишь для вида, мягко журили.
Это не новость для меня, но почему‑то все равно больно.
– У меня безвыходное положение, Нина. Кралидис припер меня к стенке. Нанес чудовищную рану, от которой мне не оправиться. Я не знаю, что делать…
– Это не значит, что я должна стать пластырем, которым вы залепите рану! Я не имею к вашим делам никакого отношения! У меня свои планы на жизнь, свои интересы. Я всегда была здесь чужой, надо было давно уйти…
Выбегаю из кабинета, несусь к себе в комнату. Меня трясет, не могу успокоиться. Надо уйти немедленно из этого дома, и я начинаю лихорадочно собирать вещи. Заберу все необходимое, чтобы не возвращаться. Звоню подруге.
– Ты можешь пропустить первую пару, я к тебе с вещами приеду?
– Что случилось, Нин? Я проспала, так и так пропущу, мне бы на вторую успеть. Ты чего, из дома ушла? Поссорилась? С кем? Что у вас там…
– Я потом расскажу.
– Слушай, в любом случае, ключ запасной у соседки, Кира работает дома, скажу ей, что ты придешь. Потому что мне надо пораньше, лекции у Тео забрать…
– Хорошо, спасибо!
– Ты в порядке?
– Нет! Но буду, как только уберусь отсюда!
– Ну и дела. Ты держись там.
– Спасибо, – отбиваюсь.
Дверь в комнату открывается, на пороге стоит Вера. Смотрю на нее, понимая, что я опоздала. Дура, надо было наплевать на вещи. Теперь предстоит второй раунд. Вера всегда на стороне мужа.
– Я не хочу разговаривать, – буркаю, продолжая складывать рюкзак.
– Мне очень жаль, Нина, но ты должна меня выслушать, – вздыхает женщина.
Глава 7
Сжимая ручку своего рюкзака, медленно спускаюсь по лестнице. Внизу стоит мой будущий муж. От этой мысли невольно кривлюсь, с головы до ног пронзает ледяная дрожь.
Я правда на это согласилась?
Противостоять Вере, своей единственной настоящей родственнице по крови, той, кто хоть немного любил меня, заботился эти годы, я не смогла.
Осознание катастрофы было очень медленным.
Когда Вера начала повторять слова мужа, меня преследовало ощущение, что ударила наотмашь.
Говорила она долго, очень много. Умоляла, утешала. Внушала чувство вины. Ведь она столько для меня сделала. Как и вся ее семья.
– Олег в ужасном состоянии, Нина. Я так боюсь за его здоровье! Ты ведь знаешь, полгода назад он перенес сердечный приступ. Еще не до конца восстановился. Не представляю, во что выльется эта история для его самочувствия. Я и сама в шоке от происходящего. Только ты сейчас можешь нам помочь!
– Я не хочу замуж за незнакомца, неужели не понимаешь? – едва дышу, чувствую головокружение. Может быть я сплю и мне снится дурацкий сон? Как такое может происходить в реальности? Это же полный бред.
– Я надеюсь, что все не настолько плохо, милая. Скорее всего, Андреас играет с нами. Мстит, за то что договорились о браке за его спиной. Бесится. Как дикий необъезженный мустанг, сопротивляется, показывает зубы, норовит сбросить…Это скоро пройдет, дорогая. Надо лишь быть умнее. Уступить сражение, чтобы выиграть битву, понимаешь?
– Я ничего не понимаю! – мотаю головой. Аллегории Веры еще сильнее меня запутывают. Сейчас мне крайне сложно думать и рассуждать логически. Потому что в происходящем ее просто нет. – Я знаю точно только одно. Что не хочу замуж! Ни за кого! У меня совершенно другие планы.
