Жить без тебя
МКС написал через полчаса уже из дома: «Ложусь спать. Что будем делать завтра?». Я зачем‑то попросилась на мультик «Холодное сердце» в кино. И он это исполнил. Правда, тот день пошел совсем не по нашему сценарию, но об этом, как и о многом другом, позже.
И то, чье сердце на самом деле холодное, откроется потом.
А ведь все начиналось нормально
В августе, когда я и надела на себя временный пояс безбрачия, меня, как и любого русского человека, заставшего на своем веку дефолт 1998‑го года, знатно колбасит. На уровне тела ощущаешь грядущий кризис. В этом году добавилось и маячащее на рекламных вывесках магазинов 1 сентября, а в школу мне вести катастрофически некого. Да и собака не любит гвалт маленьких детей, потому затесаться зевакой на линейку не получится. Я даже записалась к репродуктологу, чтобы составить план по заморозке яйцеклеток, но не пошла. Отложила на некоторое время.
Плюс у меня день рождения, а после тридцати – это томительный анализ всего содеянного, что хочется вычеркнуть из своей биографии, и фантазии на тему несодеянного, а что было бы… И, вы догадываетесь, что без анализа, как я могла вляпаться в закрытый для меня космос, не обошлось, и там тоже бегущей строкой светились треклятые «если бы». Нужно сказать, что в этом году эти «если бы» конкретно размножились. Они не закончились на размышлениях, куда занесло бы меня, ошибись я дверью и отправься в художественную школу вместо музыкальной или оставь я машину на Петровке и пересядь к светскому обозревателю, например. Я вдруг подумала, а что было бы, если бы я никогда не разводилась? То есть зависла бы на начальном уровне квеста – и первом штампе в паспорте.
Мой первый брак был идеален. Впрочем, как и развод. Получив свидетельство о расторжении брака, мы забронировали столик в любимом месте, а до этого отправились гулять по пряным садам и пасекам, спрятанным за оградой Иосифо‑Волоцкого монастыря. Где‑то на полпути мы помирились. Зайдя в монастырскую лавку, взялись за руки. На втором бокале игристого в ресторане он снова позвал меня замуж. Я до сих пор так его и называю – святой мужчина.
Так, кстати, мы со святым мужчиной и прожили разведенные еще энное количество лет, пока реки не иссохли и страсть не отправилась мучить гормональные системы других особей. Но даже измазавшись пеплом угасшей страсти, мы потом много лет дружили, я и девушку ему нашла. С ней мы, кстати, общаемся до сих пор, вместе медикаменты грузили в рамках благотворительного проекта и собак собираемся познакомить: у нее мальчик, у меня – девочка.
Святого мужчину я встретила восьмиклассницей. Наш первый поцелуй случился на троллейбусной остановке – транспорт тогда не знал, что такое расписание, а мы не мерзли даже в морозы. Нас не единожды разбрасывало в разные стороны по жизни, курсе на втором или третьем меня снова к нему прибило случайной волной. Через год мы поженились. Молодые, зеленые, бесконечно наивные и влюбленные.
Меня часто спрашивают, почему распался тот брак. Я всегда отвечаю, что от любви. Нет, конечно, мы ссорились, бурно, шумно, но по‑здоровому – не держали ничего в себе, выплескивали лавиной. Как‑то, когда он очередной раз сильно опоздал к ужину со словами «уже в пути», я села в машину и уехала кататься, выключив телефон. А еще раз ключом царапнула ему по машине, когда мне написала какая‑то девица, что они тайком виделись в Швейцарии, правда, она надеялась, что там зарождаются чувства, а он – чисто по‑дружески.
Случались и громкие распри, например, когда мы опаздывали на церемонию вручения премии (я была финалистом). Он резко отправился мыть голову, и в итоге я бежала по эскалатору на каблуках в час пик с вечерней укладкой, орошая его и растяп, кидающихся под ноги, отборным матом. А еще однажды в Греции прямо под окнами нашей виллы стояли волнорезы, и был непрекращающийся шторм. Да и он начал храпеть, чуть раздобрев от сидячего образа жизни. Я не спала почти пять ночей, мы вызвали местного врача, и он выдал мне таблетку «лексотонила» [1]. Последнее, что я помню – как ела персик. Дальше все из рассказов святого мужчины: как он намочил полотенце, умыл мне лицо, уложил, а ночью не спал – подносил прядь к моему носу, чтобы проверить, дышу ли я.
И тогда случилось непоправимое, я решила, что все мужчины – такие. Такие, как мой муж. А, может, еще лучше. Спутала индивидуальный заказ с базовой комплектацией.
В нем была установлена идеальная программа ухаживания – он дарил цветы, слушал нытье и русское радио, когда мне хотелось подпеть гимну, покупал дорогие сумки, если накосячил, и привозил в аэропорт вместо бургерной. Так мы один раз, выкроив четыре дня праздников, улетели на Шри‑Ланку. Всего лишь сутки в пути, зато три с половиной дня на берегу Индийского океана. Больше такого в моей жизни не повторялось – купить билеты прямо в аэропорту на ближайший рейс.
Мы еще тогда встречались и толком не жили вместе. На Шри‑Ланке уже в отеле меня охватила паника. Лежа в номере, я вдруг поняла, что нахожусь в зависимости от мужчины. Даже слезы потекли, струями, что оросили всю подушку. Я отвернулась и крутила в голове: вот мы сейчас поругаемся и что мне делать? Учитывая, что праздники, билеты останутся только бизнес‑классом, и то не факт. А у меня с собой денег таких нет (тогда еще не существовало мобильных приложений, с помощью которых можно было закинуть или перевести деньги дистанционно). То есть без его участия и одобрения мне с острова Цейлон домой не выбраться. Благо слезы на меня тогда действовали, как снотворное, а когда я проснулась, мы отправились ужинать на закате. Все опасения выветрились. Я доверилась.
[1] Транквилизатор.
