175 дней на счастье

– Ну что ж, если у тебя пока так взгляд направлен, то, конечно, как от слепого требовать описать краски… Я тоже когда‑то только себя видел. Это от близорукости. Надо с течением жизни учиться носить очки, Леля. Надо. Или жизнь заставит. А все‑таки лучше самой научиться.

Леля ехидно улыбнулась, как бы давая понять, что пропустила все сказанное мимо ушей, а сама погрустнела. Но лицо держала! С интересом она стала наблюдать, как вели себя одноклассники на уроке. В основном ничего особенного. Кто‑то в телефоне сидел, некоторые перешептывались. В очередной раз привлек Лелино внимание Илья. Она поняла, что уроки – его звездные часы. Он говорил не меньше Сергея Никитича и обязательно вставлял что‑то заумное вроде:

– Ну, очевидно, что тут у Тютчева отсылка к Паскалю.

К концу урока Леля, устав от чрезмерной эрудированности Ильи, только закатывала глаза.

Когда прозвенел звонок, Леля забежала в женский туалет, чтобы проверить в зеркале, не осыпалась ли тушь и не стерлась ли помада с губ. Увидев свои уставшие глаза, Леля слабо улыбнулась и сказала себе: «Не раскисай, дружок». Новая школа давалась ей трудно. И зачем она так начинает! Ведь несложно посидеть часик над уроками! Иногда даже интересно… Да и поссорилась с одноклассниками из‑за пустяка, а они теперь по любому поводу ее задевают. Вот после урока Маша прошипела, проходя мимо: «Ну и ду‑у‑ура». Но Леля не могла сменить выбранный курс. Ей казалось это ужасно унизительным, будто милостыню попросить. Она и в детстве не извинялась, даже когда понимала, что была не права. Просто выжидала какое‑то время, а потом все само забывалось…

Мигнул экран телефона: мама прислала фотографии из путешествия. Леля, не глядя на них, стала печатать сообщение:

«Мама, у меня что‑то совсем не заладилось…»

Потом вгляделась в мамину аватарку. Это было селфи, сделанное после массажа. В волосах цветок. Эта красивая молодая женщина – ее мама. Леля представила, как она получает огромную поэму о Лелиных трудностях и несчастьях и… Что? Наверное, другая мама позвонила бы или даже приехала бы поддержать ребенка. Но Леля никак не могла представить свою маму в прекрасном ярком путешествии, волнующейся о бедах дочери. Она даже до развода не отличалась эмпатией, а получив свободу… Нет, эта красивая женщина на аватарке и не хочет быть матерью. Любит, Леля не сомневалась в этом, но быть матерью не хочет. Леля стерла сообщение, отправила привычный смайлик и убрала телефон в карман.

Послышались девичьи голоса. Леле не хотелось ни с кем встречаться, и она проворно забежала в туалетную кабинку. Девочки вошли и включили воду.

– Так что у тебя с олимпиадой, ты не договорила.

– Подожди, пишу завтра региональный этап. А потом уже увидим…

Леля узнала голоса Маши и Сонечки.

– Хорошо бы, конечно, победить, – сказала Маша. – Я так мечтаю! Это же почти стопроцентное поступление.

– Победишь.

– Я вчера до трех ночи сидела, решала задания прошлых лет. Мне иногда кажется, что их составляли какие‑то страшные люди. Маньяки! Не знаю, кем надо быть и какие мозги иметь, чтобы выигрывать в таких штуках.

– Твои мозги. Ты очень стараешься. Все не зря.

– Родители согласились выделить деньги на репетитора, если смогу победить в регионе, чтобы к Всероссу готовиться. Мне очень стыдно перед ними, но куда деваться. Вот разбогатею и все им верну. Я еще сказала им, что занятия с репетитором – это мне подарок на день рождения, чтобы не расстраивались, что не хватает.

Девочки замолчали. Леля прислушалась, стараясь по звукам понять, что они делают.

– Черт, – сказала вдруг Маша расстроенно.

– Что такое?

– Да проверяла объявление репетитора, который готовит к олимпиадам. Он цену поднял… Я родителей на тысячу‑то еле уговорила, за тысячу пятьсот они точно не согласятся.

– Другого найдешь!

– Мне хороший нужен. Этого рекомендовала девочка, которая побеждала. Ну как так! – Леле показалось, что Маша готова расплакаться. – Я постоянно пытаюсь, пытаюсь, а ничего не складывается и не складывается!.. Я сплю с учебниками, но этого мало! Не знаю, что еще… Как мне выбраться, Сонь? Куда я поступлю? Может, правда, лучше принять уже, что мой потолок тут…

– Так‑так, нос повесила! Ты чего, – Соня заговорила тише, и Леля поняла, что девочки обнялись, – сейчас не складывается, а потом как сложится, да еще так, что ты обалдеешь от счастья!

– Ты видела, у этой новенькой какая сумка? Ее продать, так мне полгода хватило бы репетитора оплачивать.

– Не считай чужие деньги.

– Да я просто не понимаю! Это нечестно! Я умная, могу так много: и плавать, и рисовать, и учиться хорошо, но родители ничего из этих секций оплатить не могут. А ей… Она ведь круглая дура, ты видела ее сегодня? Несправедливо.

– Ты не знаешь, какая у нее жизнь.

– Слушай, Сонь, ну выключи святую, а! Дай поныть просто.

– Ной. А хочешь, я тебе булочку куплю?

Они ушли. Леля вернулась к раковине и снова посмотрела на себя. Вдруг стукнула дверь туалетной кабинки. Длинноволосая пухленькая хорошенькая блондинка в черных «конверсах» и модном трикотажном платье встала у соседней раковины. Бросая изредка на Лелю взгляды, она помыла руки, неспешно вытерла их бумажным полотенцем и выбросила его в урну.

– Это ты та новенькая? – спросила она со спокойным интересом.

– Которая круглая дура? Ага…

– Ясно. Привет! – Блондинка протянула Леле руку. – Я Надя. Из одиннадцатого.

Леля скорее автоматически, чем осознанно, ответила на рукопожатие.

– Что, отношения с одноклассниками не задались? – спросила Надя, прислонившись к раковине.

– Иногда мне кажется, что мне надо с осторожностью ходить по темным переулкам.

– Советую не принимать близко к сердцу. В этой школе, как и в этом городишке чертовом, индивидуальность не в почете. Я тоже особой любовью у своих не пользуюсь. Но меня не волнует.

– Ты тоже новенькой была?

– Да если бы! – хохотнула Надя, откинув длинные светлые ухоженные волосы с плеча. – Ты наверняка уже слышала, что мой папа – тот самый Исаев. У него сеть супермаркетов, – добавила Надя, видя, что Леле ничего не сказала фамилия. – Так вот. Меня всю жизнь в школе тиранят из‑за того, что у меня телефоны крутые и одежда хорошая, а у других все не так. Ну я уверена, ты понимаешь.

Леля кивнула. У нее из памяти как‑то разом улетучилось воспоминание о том, как она нагрубила одноклассникам в первый же день на ступеньках, и теперь ей действительно стало казаться, что все дело в ее последнем айфоне и папином внедорожнике. Впервые почувствовав понимание, она сразу потянулась к уверенной в себе Наде всей душой.

– Ну ладно, ты не дрейфь. Тут нормально выживается. Главное – не давай себя в обиду. Это твой аккаунт? – она повернула к Леле экран телефона. – Я кинула заявку в друзья. Спишемся как‑нибудь.