40 шагов до берега
− И ты меня прости, − Алиса обвила шею парня и поцеловала его в небритую щеку. – Надо позвонить Лене и оплатить путевки.
Глава 2
Саундтрек к главе: Lana Del Rey – West Coast
Алиса думала, это будет лучший отпуск в ее жизни. Никаких проблем, ужасной работы и занудного окружения. Что лучше тайских пальм, песка, в котором тонут уставшие от рутины ноги, и морского воздуха, щекочущего сгоревшее лицо?
Второго января они уже бродили по берегу острова Самуи. В провинции Сураттани оказалось чище, чем в Паттайе, и тише, чем на Пхукете. Их бунгало сторожило побережье Сиамского залива. Сорок шагов и ноги омывали прохладные воды Южно‑Китайского моря. Алиса не верила, что до рая можно добраться за каких‑то десять часов.
Они мало разговаривали и пили много вина. Почти не ругались и внимательно наблюдали за жизнью вокруг. Алисе казалось странностью, когда люди никуда не торопятся, забывают о тягостях привычного быта и радуются обычным вещам: прохладному душу после полуденного солнца, шарику сливочного мороженого в вафельном рожке и свежим накрахмаленным простыням, которые ласкают по ночам уставшую от солнца кожу.
Через три дня Макс поник. Он не шел к морю − тащился, еле переставляя успевшие сгореть до ошпаренной красноты ноги. Даже пресловутые сорок шагов до берега стали для него мукой. Алиса начала переживать. Неужели все зря? Их отношения рушатся, как песочный замок под натиском моряны.
− Макс, что происходит? Мы за тридевять земель от дома − в райском месте. Я старалась для нас, чтобы все наладилось. Но тебе, видимо, нужно что‑то другое или кто‑то другой. − Алиса почувствовала, как слезы подступают к горлу, и замолчала.
Парень отложил в сторону телефон и равнодушно посмотрел на девушку.
− Лис, тебе напомнить, чья это была идея? А? − Он приподнял голову с подушки, облокачиваясь на одно плечо. − Кстати, где благодарность за оплаченные путевки и …
− И за то, что ты согласился? О‑о‑о, спасибо за одолжение, дорогой, и за то, что ты оплатил свою путевку!
− Знаешь, мне надоело: ты вечно ко мне цепляешься. Хотя я стараюсь быть хорошим парнем для тебя. Ты знала, я ненавижу перелеты. Но я согласился ради тебя. А ты опять не довольна. Да, я оплатил свою путевку. Потому что в этом суть адекватных отношений, где все равны.
Алиса начала истерично смеяться.
− Хватит! Не тебе говорить про равноправие, слышишь? Тебе позволено все в наших отношениях. А я только и делаю, что привожу в исполнение твои запреты. В клуб нельзя – ведь меня там могут изнасиловать. С подружками после работы нельзя – ведь они мечтают разрушить наш идеальный союз, потому что завидуют. У меня не осталось друзей. Ты оградил меня от всех, кроме матери.
− У тебя никогда и не было нормальных друзей. Маша? Она всегда пыталась нас поссорить! Или, может, Вадик? Придурок только и ждал момента, когда можно залезть к тебе под юбку. Ты рохля. Ты совершенно не разбираешься в людях. Если бы ни я и твоя мать, ты бы уже давно пропала.
Лицо Макса покрылось красными пятнами. Алиса знала, что дальше. Праведный гнев, перерастающий в страсть. От страха и обиды зажгло глаза. Она выбежала из номера, хлопнув соломенной дверью, и рухнула на горячий песок. Девушка не почувствовала, как острая раскаленная галька впилась ей в ладони. Руки тряслись от злости и отчаяния. Зачем она дала ему проклятый последний шанс?
Алиса сложила ладони в лодочку, прислонила ее к потрескавшимся губам и прошептала то, что должна была выплюнуть с яростью в лицо обидчику:
− Урод! Какой же ты урод, Макс!
Макс иногда заходил в приложение для знакомств. Со своей совестью он сразу договорился: это не измена, а обычная переписка. Алиса знала о его «хобби», но ничего не говорила. Успокаивала себя: мол, у каждого есть скелеты в прикроватной тумбочке. Главное, что его общение никогда не выходило за виртуальные границы.
Алиса взъерошила густую копну каштановых волос и ощутила (только сейчас), как больно впиваются в кожу камни. Возвращаться в номер она не хотела. Да и здесь она никого не знала, кроме обслуживающего персонала отеля. Алисе оставалась одна дорога − в бар. Топить грусть в бокале лучше, чем топиться в море, подумала она.
− Glass of wine, please[1], − на ломанном английском сказала Алиса и ткнула пальцем в меню.
Немного заляпанный пузатый бокал на тонкой ножке за пять секунд наполнился наполовину, и Алиса жестом остановила бармена. Бокал был наполовину полон, а душа Алисы − давно наполовину пуста.
В медленном поглощении красной спиртовой жидкости (хорошее вино на острове подавали только в итальянских барах) Алиса прокручивала кадры совместной жизни с Максом.
Вот они три года назад в первый раз ругаются. Макс, как обычно, опоздал на свидание и обвинил в этом, почему‑то, Алису. А вот черно‑белая картинка двухгодичной давности: Алиса просит Макса устроиться на нормальную работу, чтобы они больше времени проводили вместе. Он назвал ее тогда глупой дурой, которая живет в розовом мире, где люди могут и жить богато, и мало работать. А вот фотокарточка эффекта сепия, на которой Макс съезжает с их общей квартиры, чтобы якобы побыть в одиночестве. Но, на самом деле, он закинул вещи к Артуру и прозябал две недели напролет в баре «Квинтера».
Алиса отчаянно любила Макса. Только тогда, когда ее ожидания на его счет совпадали с реальностью. А когда система «хорошего примерного парня» давала сбой, девушке казалось, что она теряет время впустую – упускает лучшую возможность быть с кем‑то другим, более достойным. Но в глубине души, прощая его из раза в раз, она верила, что мифическим образом Макс однажды изменится. Какая глупость.
Выйдя из мыслительной комы, Алиса увидела − бокал пуст. Она положила на барную стойку 150 бат и не спеша вышла на улицу, гибнущую в полуденном солнце. Пить алкоголь в жару не самая удачная идея на свете. Алиса это знала. Но дело сделано. Пальмы плыли вдоль дороги в сторону западного берега. Хотелось чаще дышать, чтобы понимать: ты жива, ноги и голова еще не покинули чертову орбиту, с которой давным‑давно пора сойти.
Девушка медленно плелась к отелю. Обычно она с осторожностью шагала по обочине, чтобы не стать жертвой ДТП. Люди на байках гоняли на острове так бездумно и резво, что под колесами мог оказаться любой, слоняющийся вдоль шоссе. Тротуаров на Самуи не существовало. Но сейчас инстинкт самосохранения Алисы забарахлил, и она не услышала шум мотора сзадади.
Несколько секунд спустя Алиса лежала на пыльной обочине. Из локтя сочилась кровь. А из глаз − слезы. Ей не было больно. Она просто испугалась.
Глава 3
[1] Glass of wine, please – Бокал вина, пожалуйста (с англ.)
