Адский Тандем

– Что? Я? Вру? Да никогда… Я всегда говорю только правду, – возмутился рассказчик. – Можете мне не верить, но я своими глазами видел этих тварей! Вот прямо как сейчас вас, – помрачнев, ткнул он пальцем в скалящегося коллегу и оскорблённо замолк.

– Ой, да ладно… – отмахнулся Коди, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться прямо в лицо этому сопливому всезнайке.

– Вы что, специально устроили эту свару, чтобы испортить мне аппетит? Вы просчитались, – поглаживая живот, Коллинз зыркнул на обоих. – У нас ещё осталось несколько минут хорошенько обмозговать это дело, что думаете? – отставив пустую тарелку на край стола, он неторопливо сунул руку в карман и, слегка порывшись там, достал кошелек. – Чья очередь сегодня платить?

Две пары глаз наивно уставились на него.

– Верёвки из меня вьёте, дармоеды. Ну ничего, я вам это ещё припомню.

– Может, в библиотеку? – Лукас, довольно щурясь, поднялся, изящно смахнув невидимые крошки с дорогого пальто. Брови обоих мужчин вопрошающе изогнулись.

– Куда?

– Зачем? – стушевался Коди, приглаживая упавшую на глаза чёлку. – Ну, ребят, я тут вам не помощник. С удовольствием сходил бы с вами в столь благородное учреждение, да вот работа не терпит. Будут новости, ну, поймаете там дьявола, не забудьте сообщить. Я на связи, – не успел Ричард ответить, как Коди уже ретировался.

– Что ж. Раз мы остались вдвоём, можно и выдвигаться, – хмыкнул Лукас, провожая глазами коллегу. Однако Коллинз не сдвинулся с места. Он так и сидел, продолжая буравить Лукаса внимательным взглядом.

– Так что там… В библиотеке? – нарушил молчание он. – Что вообще там искать? Демоны – это же смешно… Если сам доктор Ватсон не разобрался, нам уж куда. Лучше давай по домам, а завтра ещё покумекаем.

– Смешно, не смешно. А ты давай, предложи свою версию? Или у вас тут так принято? Ходить по ночам в гости и мочить хозяев, – кривая ухмылка исказила лицо. Лукас поморщился. Глядя на то, как багровеет лицо напарника, он отлично сознавал, что шагает сейчас по лезвию бритвы, но всё же закончил: – Не слепых же котят перебили… – глаза Лукаса вспыхнули. И как будто проблеск огня промелькнул в синеве. Ричард дёрнулся, как от пощёчины, запыхтел. Едва пар не повалил из ушей, но он всё же сдержался. Рывком вскинул руку. Та мелко подрагивала. Судорожно сжал кулак, разжал, растерянно осмотрел пальцы и, почесав подбородок, нахмурился.

– Ну‑ну. Говори, да не заговаривайся, – хрипло выдохнул он, впрочем, уже успокаиваясь. – Котят… Хотя в чём‑то ты прав. И ежу понятно, что тут действовал тот самый мерзавец. Повелитель… – уголок губы Ричарда дрогнул. И он выдохнул, совсем расслабляясь. Волна ярости схлынула так же внезапно, как и подмяла под себя его всегда холодный разум. – Явился за своим подельником и убил наших парней. Только вот почему они не стреляли? Почему Николас так легко позволил себя поиметь. Ведь он был профессионалом. Да ещё каким… Мы с ним вместе… – голос дрогнул. Злость вновь всколыхнулась в душе. Скрипнув зубами, Ричард застонал от бессилия, желваки натянули кожу на скулах. Сверкая глазами, он вскочил и выбежал из забегаловки, распахнув ногой дверь.

– Что я такого сказал… – пробормотал Лукас, пожимая плечами. – Разве что истину…

Но в библиотеку они так и не пошли.

 

Глава 3

 

Сумерки мягко опускались на город. Колеса мерно поскрипывали, катясь по асфальту. Тучи плотно заволокли небо, от чего краски потеряли свой цвет, став тусклыми и безжизненными. Как и она, под слоем чёрной земли. Мужчина сглотнул и, остановившись, заглянул в коляску.

– Бедный малыш. Как же мы теперь без твоей мамы.

Спящий младенец не шелохнулся. Мужчина грустно вздохнул и поспешил домой.

Начинал накрапывать дождик. Едва закрыв за собой входную дверь и уложив младенца в кроватку, мужчина услышал тихое постукивание. Хмуро сдвинув брови, он поднялся. Кто мог к нему заявиться в такое позднее время? Пустота в душе лишила чувства опасности. Сейчас ему было все безразлично. Кто там пришёл, зачем… его мало интересовало. В голове его сумбурно метались мысли, воскрешая давно ушедшие времена.

Вот он, серьёзный и торжественный, нелепо переступая с ноги на ногу, ждёт у алтаря свою возлюбленную. Вот со счастливой улыбкой прижимает ухо к её округлившемуся животу, а малыш, как по заказу, бьёт его крошечной пяткой. Вот он уже держит в руках это чудо, не сводя скорбного взора с бездыханного тела измученной матери. А в душе пустота.

Бездумно распахнув дверь, он поднял глаза и обомлел. Она стояла перед ним и улыбалась. Он знал эту улыбку. Такую лёгкую, нежную. Такая может быть только на картине Да Винчи. И эти глаза. Те самые, небесно‑голубые, которые так очаровали его в их первую встречу.

– Мег… – не веря самому себе, выдохнул он.

– Милый, я так соскучилась, – промурлыкала женщина. Витавший повсюду сладкий аромат миндаля вскружил ему голову.

– Это правда ты… как же так? – застыв у двери, растерялся он.

– Дорогой, я могу войти?

– Конечно, прости милая, – отступил Сэм вглубь дома, – но как? Разве ты не мертва?..

– Конечно же нет, глупенький! – рассмеялась она, и звон колокольчиков вконец лишил его воли.

– Любимая… – подался он ей на встречу.

– Дорогой, – обняла она его за шею.

В комнате заплакал ребенок.

– Тими! – дёрнулся было Сэм к кроватке, но женщина его удержала.

– Позволь я сама, дорогой, – крадущийся тенью она подошла к кроватке, вытащила младенца и, повернувшись к мужчине спиной, приникла к раскрытому в крике рту. Мгновение, и младенец затих.

– Вот что значит мать, – пробормотал Сэм.

Опустив младенца в кроватку, Мег с улыбкой повернулась к супругу. Вся боль утраты выплеснулась наружу, и, подхватив воскресшую жену на руки, Сэм понёс её в спальню. Осыпая поцелуями нежное тело, он с каждым мгновением терял часть себя. Жизнь утекала из него, но он этого не замечал. Как не заметил и крохотный свёрток скукоженной мумии, который остался сиротливо лежать в колыбельке.

***

– Только что поступил сигнал об убийстве. Сообщила пожилая женщина. Её сын долго не выходил на контакт, и она заволновалась. Невестка умерла при родах, и парень ещё не совсем пришёл в себя после трагедии. Быстро хватайте руки в ноги и езжайте сюда, – звенел скороговоркой голос в трубке.

Коллинз тихо прорычал, отведя телефон от уха и потирая пальцами переносицу. «Небось, сама их и хлопнула! Старая маразматичка», – подумал он, но вслух произнёс: