Ангел для Демона

“Такими” я называю тех, у которых наглость написана на лице. Они привыкли получать все, на что упадет их взгляд. Привыкли, что девушки сами бросаются на них. Я их не осуждаю, ни в коем случае. Просто стараюсь держаться от таких подальше.

Единственный мужчина в моей жизни – это папа. Да, он властный и давящий, как и положено успешному бизнесмену. Но, по крайней мере, он хоть немного знаком мне, и я его не боюсь.

А вот этот парень на парковке, сидящий на капоте агрессивного вида черной машины, – он опасный. Это понятно с первого взгляда, мне даже не нужно узнавать, кто он такой. От него  за версту веет проблемами. И все же всю дорогу до студии я вспоминаю его взгляд и наслаждаюсь мурашками внизу живота. Но я никогда никому не скажу, что этот парень вызвал у меня такие ощущения. Я даже себе боюсь в этом признаться, что уже говорить о других?

Надеюсь, в следующий раз, когда увижу его, не прирасту к асфальту, как сегодня, и смогу двигаться проворнее. В конце концов, я же танцовщица, а, значит, двигаться умею. Господи, и причем тут танцовщица? Мысленно закатываю глаза, ругая себя за глупости, которые лезут в голову.

К студии я приезжаю с немаленьким опозданием. Разминаться буду в процессе, что я чертовски сильно не люблю. Опять меня Алина Вениаминовна назовет “тридцать три несчастья” и будет разочарованно качать головой. Терпеть не могу, когда она так делает. Меня в такие моменты затапливает чувство вины. Я и правда как те самые тридцать три несчастья, со мной вечно что‑то случается.

Но я не могла ехать быстрее, иначе рисковала вообще не доехать на тренировку. Перед глазами все время стоял тот парень, сидящий на капоте, и отвлекал. А с моей удачей в таких ситуациях лучше было бы вообще ходить пешком. Я легко могу замечтаться и встрять куда‑нибудь.

Забрав сумку, я закрываю дверцу машины и тяжело вздыхаю. Надо сосредоточиться на тренировке и репетиции, а не на этом… Господи, я даже имени его не знаю, а мурашки так и топчутся внизу живота.

 

Глава 2

 

Ангел

– Макс, – звучит голос хореографа, Алины Вениаминовны, – подхвати Гелю за бедра! Что ты ее за живот хватаешь?

– Черт, – бубнит мой партнер, когда я спрыгиваю с его рук.

– Геля, а ты сильнее выгни спину. Ты вся как будто сжимаешься!

Конечно, сжимаюсь. В прошлом году я танцевала с Васей. В нем я была уверена на тысячу процентов. Он сильнее Макса в разы, и скорее сам угробится, чем меня уронит. Макс не такой. Он осторожный, словно боится лишний раз коснуться меня. На прошлой тренировке меня едва не уронил. После такого я, естественно, буду сжиматься и непроизвольно группироваться, чтобы избежать травм. Но хореограф права, мне надо учиться доверять партнеру. Правда, сложно проникнуться доверием за такой короткий срок.

– Еще раз! – хлопает в ладоши Алина. – Начинаем заново, все на позиции. Диана, грациознее взмах рукой! Алексей, не бей ногой, как конь копытом! Ставь ее мягче! Макс, увереннее держим партнершу! Поехали! Музыка!

Мы едва успеваем занять свои позиции, как начинает играть музыка, и все участники номера начинают двигаться. Я разгоняюсь с другого конца “сцены”, пролетаю над ней в два прыжка и попадаю в руки своего партнера. Он выставляет их вперед, чтобы, подпрыгнув, я могла буквально лечь на его ладони бедренными костями и выгнуться, позволяя крутануть себя в воздухе. Но этого не происходит. Когда я уже подпрыгиваю, Макс как будто проскальзывает подо мной, его ладони “чиркают” по моим бедрам, и я лечу вперед на спину одного из танцоров, Дениса. Это хорошо, что на его спину, и что я успеваю вовремя сориентироваться, и что в его руках нет партнерши. Иначе свернутая шея или конечность послужила бы итогом этого номера.

– Макс! Геля! – раздается крик Алины, перекрывая музыку, а потом та стихает. – Макс, в чем дело?!

– Я не успел ее зафиксировать, – грустно констатирует Макс очевидное.

– Да ты вообще ничего не успел! – рявкает хореограф. – Геля, жива?

Сползаю с плеч Дениса, виновато улыбаясь, потому что я ему чуть шею не сломала своим неожиданным падением.

– Прости, – говорю я, а потом поворачиваюсь к Алине. – Можно минутку перерыва? Кажется, я причинила Денису боль.

– Всем перерыв, а Макс с Гелей отрабатывают поддержку! – Как только остальные танцоры разбредаются по сцене, Алина ведет нас в центр. Ставит друг напротив друга и гневно сверлит глазами. – Что такое? На прошлой неделе все уже вроде было нормально. Что поменялось?

– Ничего, – отвечаю я.

– Макс?

– Ничего не поменялось. Так получилось. Кажется, у Гели скользкая юбка.

– Это та же юбка, что и последние две недели, – ругается Алина Вениаминовна. – Соберись! Скоро выступление, а ты как вялый огурец. Давайте, – отступив, она хлопает и выходит за край “сцены”, роль которой выполняет разметка на полу. – Поддержки. Сначала с места, потом с прыжка. Поехали. Алексей и Юра, страхуйте, – подзывает она других танцоров, и мы в сотый раз начинаем отрабатывать поддержки.

Под конец репетиции я вымотана и выжата, как и Макс. Остальные танцоры тоже утомились, но, по крайней мере, не умирают от этой усталости.

После душа мы одеваемся и выходим на улицу.

– Мне надо купить пальто на осень, – говорю своей подруге Агате, идущей рядом, пока кутаюсь в короткую куртку. – Но сегодня у меня просто нет сил. Хочу добраться домой, поставить ноги в таз с содой и убедить себя, что я люблю танцы.

Мы обе смеемся.

– Давай завтра, – предлагает она. – У тебя сколько пар?

– Четыре.

– Отлично. У меня три, но я собиралась еще немного позаниматься в библиотеке, так что как раз дождусь тебя, и можем поехать в торговый центр.

Мы прощаемся на парковке и разъезжаемся по домам. Войдя в свою квартиру, я по привычке пишу папе сообщение, что и в этот раз на тренировке не свернула себе шею. Сколько раз он уговаривал меня закончить с танцами, не перечесть. Особенно после того, как в нашей студии одна из девочек при падении сломала позвоночник и стала инвалидом.

Папа у меня очень заботливый, но суровый, как всякий бизнесмен.

Мы не живем вместе, потому что я не ужилась с его официальной семьей. Я нашла его самостоятельно, когда жить с мамой стало совсем невозможно. Я хотела просто сбежать из дома, но для этого мне нужны были мои документы. Нашла свое свидетельство о рождении, а там уже было делом техники отыскать мужчину с именем Руслан Тихонович Полковников. У меня была другая фамилия, и я еще тогда удивилась этому. Но мне было пятнадцать, и я боялась свою мать, как огня, так что мне было плевать куда, лишь бы сбежать. Папа тоже не знал обо мне, так что сильно удивился. А особенно тому, что мне удалось пробиться к нему через охрану.