Ангелы, демоны, странники. Роман
Этот дом, воплощавший в себе некогда смешение архитектурных стилей классицизма и барокко, был построен в середине XVIII‑го столетия. Поэтому нам сейчас предстоит погрузиться не в былинную старину, а в атмосферу галантного века. Тогда все древние сказки уже начинали забываться. Просвещенная публика сбрила бороды, облачилась в модные камзолы и надела на свои просвещенные головы напудренные парики. Все, услышанное в детстве от нянюшек, она считала полнейшим вздором. Своим детям эта публика рассказывала уже другие, считавшиеся более аристократическими, сказки. Русалок в них заменили нимфы, леших – сатиры, а Бабу‑Ягу – владычица мрака Геката[1].
Однако Золовские земли во все века рождали собственные легенды, так уж они были устроены. Не мог этот насквозь пропитанный мистикой город обходиться без собственных, доморощенных сказок.
Так случилось, что именно в XVIII‑м столетии произошла история, особенно прославившая Золовск. И произошла она в этом самом доме. Она‑то и привлекала сюда многочисленных любителей таинственного.
4
Первоначально дом на Сумрачной принадлежал неким князьям Сугубовым, чья история неотрывна от истории города. Затем, в первой половине ХХ‑го века, в здании располагались различные конторы. А к середине века очень кстати был устроен музей. Он‑то и являлся главной целью всех приезжающих в Золовск. Он и оживлял эту почти мертвую улицу.
Конечно, сотрудники музея рассказывали своим посетителям в основном о дворянском быте и нравах прежних веков, об истории города и рода Сугубовых, об архитектурных и интерьерных стилях. Но они делали очень пространные намеки на главную ценность этого музея. Ведь все многочисленные туристы съезжались сюда вовсе не ради красоты старого княжеского дома. Хотя все здесь, начиная с парадных портретов в золоченых рамах и до последней завитушки на стене, дышало волшебством.
В первую очередь княжеский дом был значим своим таинственным обитателем, присутствовавшем здесь незримо. Вернее, не всегда зримо.
Музейным работникам как‑то удалось с ним договориться об относительно мирном сосуществовании. Однако это таинственное существо постоянно давало знать о своем присутствии то шорохами, то скрипом половиц, то упавшим стулом, то дрожащей без всякой видимой причины фарфоровой вазой, то необъяснимо переставленными за ночь предметами.
Каждый посетитель музея с надеждой и содроганием ожидал хотя бы мимолетной встречи с мистическим существом. Мечтал увидеть его хоть издали в оконном проеме или в сгустившихся по углам тенях. Или хотя бы услышать его шаги.
При этом каждый знал, что такая встреча не предвещает ничего доброго. Ведь таинственным обитателем этого старого дома было, не много не мало, как самое настоящее, до сих пор «живое», если здесь уместно это слово, привидение.
Слухи о нем не ослабевали в течение нескольких веков, и золовчане охотно поддерживали их. Каждый горожанин мог поведать о том, как какой‑нибудь сосед его двоюродной тетки или троюродный брат его приятеля наблюдал привидение собственными глазами. Говорили, что каждый такой «счастливчик» несколько дней после случившегося молчал и ходил, как зачарованный. А после говорил, что навеки очарован неземной красотой.
Ведь данное привидение отражало в себе всю прелесть галантного века. Это была не какая‑нибудь там Баба‑Яга‑костяная‑нога, а изящная полупрозрачная дама в пышном платье, бродившая по старому княжескому дому. Иной раз она показывалась в белом напудренном парике, иной раз – в шляпе с вуалью. Неизменно дама была аристократически бледной и ослепительно красивой.
Кое‑кому даже удавалось разглядеть кровавое пятно на ее виске – след револьверного выстрела. Но это оказывалось возможным лишь в тех случаях, когда призрачная дама выглядывала из старых музейных зеркал.
А издали в лунные ночи можно было видеть лишь белую тень, неприкаянно бродящую вокруг княжеского дома.
Но чаще ночные музейные сторожа слышали лишь стук острых каблучков на лестницах, или печальные вздохи в комнатах второго этажа. Тогда они от греха подальше крепче запирали свою коморку.
Все жители города знали, что приведением стал ни кто иной, как юная княжна Глафира Сугубова, застрелившаяся в этом самом доме, который когда‑то принадлежал ее семье. Причина самоубийства осталась неизвестной.
Вот тут и вступало в силу творческое начало золовского народа. Каких только историй не доводилось услышать от горожан. Рассказывали и о неразделенной любви, и о вынужденной разлуке страстно влюбленных, и о всяческих любовных треугольниках и квадратах.
И только редкие старухи говорили, что очень рассердила княжна Глафира местных русалок, и за это отняли они у нее покой. Да, настолько отняли, что сама жизнь стала княжне не мила. И до сих пор не находит Глафира покоя, ведь не примирилась она еще с русалочьим родом.
Таким образом, легенды XVIII‑го века переплелись с самыми древними, от которых в Золовске было не уйти. Ведь, говорят, земли в окрестностях этого города испокон веков считались русалочьими.
Глава 2
Лунная дама и ее рыцарь
Зашевелились силы колдовства
И прославляют бледную Гекату.
Вильям Шекспир. Макбет
– Очевидно, вы еще ни разу не говорили с привидениями. Разве от них дождешься вразумительного ответа! Все только вокруг да около.
Франц Кафка. Тоска
1
Золовск пережил многие смутные времена, не утрачивая своего сказочного ореола. Пережил петровские реформы, войны, революции.
Но вот настали совсем уж новые времена. К концу ХХ‑го века начали забываться и самые древние, и более поздние сказания. Все рушилось, приходило в запустение.
Даже исторический центр города уже не казался светлой сказкой. Резные терема ветшали, сносились, превращались в большие свалки мусора или завешивались яркими вывесками коммерческих магазинов.
[1] Геката – древнегреческая богиня лунного света, ада, мрака, ночных видений и всего таинственного, покровительница ведьм и черной магии.
