Ангелы, демоны, странники. Роман

– Ну, не сердитесь! Да, привидение, обитающее в этих развалинах, многие считают выдумкой. Хотя слухи о нем не прекращаются в течение почти трех веков. А вот княжна Глафира Сугубова действительно существовала. Это уже – исторический факт. Будучи девицей двадцати лет отроду она застрелилась в собственном будуаре. Причины этого самоубийства до сей поры остаются для всех загадкой. А загадочные личности, как известно, – притягательны.

– А я так думаю, – сказала Валя, – видать, соблазнил какой прощелыга княжну‑то, да и бросил. Что ей, бедной, оставалось делать‑то?

Алик посмотрел на спутницу изумленно.

– По‑вашему, стало быть, любовные драмы стоят того, чтобы сводить счеты с жизнью?

Вдруг Вале показалось, что из другого черного оконного проема выглянуло бледное, как смерть, лицо.

– Алик, – испуганно прошептала Валя, судорожно впившись пальцами в руку своего спутника, – бежим!

Луньев рассмеялся.

– А вы, Валенька, я вижу, впечатлительная особа. И привидение, судя по всему, к вам не благосклонно. Не следовало мне приводить вас на Сумрачную. Что ж, идемте на более оживленные улицы.

 

3

 

Спустя несколько месяцев Валентина уже чувствовала себя горожанкой. Теперь она знала дорогу от своей квартиры не только до места работы, но и до дискотеки, кафе, кинотеатра и, конечно, до квартиры Альберта Луньева. Она полюбила многолюдные улицы и открыла вдруг в себе интерес к достопримечательностям. Свои длинные шелковые волосы Валя остригла и завила, «ангельские» глаза стала жирно обводить черным карандашом, юбку укоротила.

Луньев тщетно пытался объяснить Вале, что прежней она нравилась ему больше. Она только сердилась на его слова. Он знал, что никогда не найдет в Валентине того лоска, который видел в своих прежних гламурных подружках. Вместе с тем в деревенской девушке было нечто более ценное и прекрасное, что очаровывало с первого взгляда. Было, но теперь бесследно исчезло. То, чем она превосходила городских девушек, утратилось, а в остальном она не могла с ними соперничать.

Хотя Алик влюбился пылко, но оказалось, что влюбился не в человека, а в одно лишь качество, которого не доставало ему самому. Качество, именуемое целомудрием.

Теперь же Альберт с ужасом обнаруживал, что в его возлюбленной нет совсем ничего достойного внимания. «И такая клуша станет моей женой! Музой поэта!» – с содроганием думал он.

Тем не менее, этот брак казался неизбежным. Валя ждала двойню, как показывало УЗИ. Об аборте она не желала и думать. А Луньев считал себя благородным человеком.

Однако этому благородному человеку совершенно не хотелось оказаться вдруг отцом нищего семейства.

 

 

Глава 4

Новое знакомство

 

Да и совсем не от зависти я хочу жениться на богатой, а оттого что у меня благородные чувства. Разве можно с облагороженными понятиями в бедности жить? А коли я не могу никакими средствами достать себе денег, значит я должен жениться на богатой.

Александр Островский. За чем пойдешь, то и найдешь

 

1

 

Как‑то вечером Альберт Луньев в смятении чувств переступил порог одного бара. Это было довольно дорогое для студенческого бюджета заведение. Но в ту минуту Аликом владело желание «умереть с музыкой». Он ведь так устал от внутренней борьбы, от решения неразрешимых задач! Захотелось, чтобы все летело в тартарары.

Алик заказал рюмку пятизвездочного коньяка и вдруг понял, что больше ни на что у него не остается денег. Некоторое время он сидел напротив стойки, устремив взор куда‑то в пространство за спиной бармена. Но глядел он не на выставленные в витрине напитки с яркими этикетками и даже не в собственные мысли, а на отражающиеся в стекле мерцающие, завораживающие огоньки. Ведь внятных мыслей у него в эту минуту тоже не было. Алик не знал, что предпримет в создавшейся ситуации, да и не желал ничего предпринимать. Ему тяжело было даже думать о необходимости каких‑либо решений. Хотелось беззаботно плыть по течению среди мерцающих огоньков.

Вдруг Алик заметил стоящий рядом высокий хрустальный бокал, наполненный вином янтарного цвета. Бокал то приподнимали, то вновь ставили, то нервно передвигали с места на место женские пальцы с полустершимся пурпурным лаком на длинных ногтях. На среднем пальце сиял огромный рубин в золотой оправе, а безымянный украшало изящное платиновое колечко с тремя маленькими бриллиантами. Алик был врожденным знатоком драгоценностей и без труда догадался об имущественном положении своей соседки.

Он поднял взгляд на обладательницу «бесценной» руки. Рядом с ним сидела молодая крашеная блондинка с пробивающимися корнями темных волос и грубоватыми чертами лица. Как сам он минуту назад, она глядела в никуда. По щекам ее текли слезы, смешанные с тушью.

– У вас что‑то случилось? – участливо спросил Альберт.

Алика трогало горе любой незнакомой, хоть сколько‑то миловидной женщины.

– И здесь нет покоя! – глухо прорычала незнакомка и отвернулась, нервно искривив дрожащие губы.

Вдруг она со злобой, точно винила в чем‑то своего соседа, выпалила:

– Поминки у меня сегодня! Понимаешь? Поминки! Мужа моего сорок дней назад пригрохали. В ночь полнолуния возле того чертова дома с привидением. – Она нервно усмехнулась сквозь слезы. – Вот и не верь после этого в мистику.

– Это, конечно, не мое дело, – сказал Луньев. – Но, по‑моему, вам сейчас было бы легче в кругу близких людей.

– Снова видеть пьяные рожи его братвы? – уже более охотно продолжила разговор незнакомка. – Нет уж! Одна я хочу побыть. Понимаешь? Одна! – Тут она в первый раз взглянула на своего соседа и как‑то загадочно проговорила: – Да уж теперь, видно, не получится…

Несколько минут женщина в упор рассматривала Алика взглядом, который нельзя было назвать ни добрым, ни злым. Так вообще не смотрят на людей. Так оценивают очередной бриллиант в ювелирном магазине, соображая, стоит ли его приобретать.

Наконец, продолжая глядеть в упор, она без смущения и без вызова просто протянула руку:

– Регина.

– Альберт. – Он ощутил ее крепкое рукопожатие.

– Эй, бармен, еще вина! И закуски на двоих.