Армия глазами солдата
Мы прошептали Саньке:
– Давай мы уберем, и все будет нормально!
– Ребята, вы даже не думайте об этом, посмотрим, что он со мной сделает! – не своим голосом сказал Саня.
Офицер прошипел:
– Ну, пошли со мной, наедине поговорим.
Они ушли, и мы остались ждать Саньку. Минут через пять он вернулся один и сказал нам:
– Пошли, ребята, я с ним договорился. Убирать здесь не будем.
Мы застыли.
– Как тебе удалось решить проблему с майором? – промолвил я.
Санек, усмехнувшись, ответил:
– Да очень просто! Я пообщался с ним, и мы пришли к единому мнению, что наведем порядок там, где поменьше мусора.
– Ну, ты, блин, Саня, даешь. Пошли тогда, чего стоим! – сказал я.
– Я уже все сделал! Возле штаба при входе подобрал пару бумажек и выкинул в урну. Это заняло минуты три. Но дело в том, что я добился своего. Этот огромный кинотеатр убирать не будем, и это самое главное!
Мы стояли совершенно ошарашенные:
– Почему ты нас не позвал? – возмутился я.
– А зачем там толпу создавать из‑за пары бумажек.
Мы, конечно, не ожидали от него ничего подобного.
Но осталось все равно неясно, как он смог договориться. А может, Санек вообще не убирал? Ведь он такой человек по жизни: если сказал, не буду убирать, значит хоть убей – не будет. Тем более, зачем нужно было спорить с сержантом, ведь можно было, не сопротивляясь, убрать, но он не захотел.
* * *
На распределительном пункте все офицеры и солдаты‑срочники хитрые! Предлагали звонить домой по желанию со своих сотовых телефонов. За одну минуту разговора сдирали от десяти до двадцати рублей: смотря еще, на кого нарвешься.
Сотовые телефоны тогда только входили в моду, но не у многих они были. У моего брата как раз недавно появился. Ну вот я ему один раз и позвонил, благо, в кармане было тридцать рублей. На этом мои деньги закончились.
Все ребята, ехавшие со мной из города Туапсе, все до одного оказались гораздо лучше, чем я предполагал поначалу. Всегда и везде мы были вместе, друг за друга горой! Я никого из них до этого не знал, а ведь жили почти рядом.
После того как деньги у меня закончились, ребята не жалели ничего, и всегда покупали мне то же, что ели сами.
Были и драки, в которых мы участвовали. Если кого‑то обижали из нашего круга, то обязательно вставали горой. Всегда договаривались, где встретимся, если будут проблемы. Но мы, в принципе, никогда по отдельности не ходили.
Был такой случай. Из казармы выходил парень, его схватили и отобрали все деньги. Мы потом как‑то встретили этих «налетчиков» и разговорились. Вместе в курилке сидели. Один из этой «банды» спросил:
– Парни, у вас нет ничего покурить из травки? Хоть немного расслабиться, ведь в армии маловероятно все это сообразить, на крайняк – через год службы. И смотрит на Саню.
– Нет ничего, у нас только сигареты! – сказал Санек.
– Ну ладно… будем дальше кого‑нибудь искать.
После этого разговора мы все поняли, что это за пацаны. Докурив, мы ушли, но я видел, как Санька смотрел на них: было такое ощущение, что он на гражданке тоже когда‑то занимался с этим «куревом». Не зря один из «банды» разговаривал именно с ним.
Гражданка – это мед.
Кто не служил, тот не поймет.
(Из блокнота солдата)
Изучение плаца[1]
На распределительном пункте было пятьсот двадцать пять будущих «бойцов». Каждый раз выходили строиться на плац в колонну по пять человек, нас постоянно пересчитывали, чтобы никто не затерялся и были все на месте.
Как‑то на третий день никто не хотел идти в столовую на завтрак, так как еще остались домашние продукты, более полезные, чем их каши. Офицеры нам за это придумали наказание: бег по плацу строем до тех пор, пока не выдохнемся. Вы не поверите, все пятьсот двадцать пять человек одновременно начали бег вокруг плаца в ногу, подбирали единый ритм и еще сильней притопывали, создавая такой оглушающий эффект, как будто, содрогая землю, в ногу бежит стадо слонов. Офицеры были в шоке. Кто‑то говорил: «Вот настоящие бойцы, уже все однообразно пытаются делать хоть и безобразно». Это был наш последний забег на плацу. Остались только утренняя зарядка и вечерняя прогулка. Все‑таки, наверное, начальнику распределительного пункта своеобразный забег не понравился, ведь это происходило под его окнами.
Распределение в воинскую часть
Находились все мы на распределительном пункте четыре дня, я почти не спал на этих двухъярусных жестких нарах без всякого постельного белья. Здесь мне абсолютно не хотелось есть, аппетита не было вообще, наверное, это все от переживания.
Начали расформировывать «кого – куда». В микрофон начали вызывать по одному на противоположную сторону плаца. Мы стояли и думали, как хорошо было бы, если бы мы все попали в один взвод. И вдруг одного из наших вызывают на плац, следом еще одного. На этом «распродажа» закончилась. Нас осталось четверо.
На следующий день продолжили распределение. Мы вчетвером попали в одну группу из сорока пяти человек. Но дело в том, что распределили всех в запас, то есть «покупатели» еще не приехали, и неизвестно, когда будут. Мы стояли в шеренгах по командам и ожидали чуда. Минут через десять свершилось: подошли лейтенант и старший лейтенант. По эмблемам и петлицам мы не понимали, из какого рода войск. Старший лейтенант сказал:
– Ну что, дождались?
Мы все были рады, что не пришлось больше находиться в неведении.
– Сейчас поедем в город Ковров. Но прежде чем принять в войска, мы вас тщательно осмотрим, – сказал лейтенант.
[1] Плац – это асфальтированная большая площадка неподалеку от штаба, где проходят все строевые занятия.
