Белые лилии

– Ах да! Мы купили тебе велосипед, – говорит он. – Мы знаем, что ты любишь кататься, но кататься по городу в потоке машин может быть опасно, особенно когда ты начнешь набирать вес. Так что мы купили тебе стационарный велотренажер, чтобы ты могла кататься, не выходя из квартиры.

Я поднимаю глаза и ловлю его взгляд.

– Вы купили мне велотренажер? Серьезно?

– Да. – Гриффин улыбается, а я отвожу взгляд: я возбуждена, как школьница. – Его должны привезти с минуты на минуту, – говорит он.

– Но если его доставят, тогда зачем ты пришел? – Я запоздало осознаю, что мой вопрос мог прозвучать немного грубо. – М‑м‑м, не то чтобы я тебя тут не хотела. Совсем наоборот. В смысле, я не хотела сказать, что хочу тебя тут, но не понимаю зачем ты пришел, раз курьер все равно все сделает?

О боже. Просто замолчи уже, Скайлар.

– Брр! – Я закрываю глаза и упиваюсь собственным смущением.

Гриффин хихикает.

То есть он знает, какой эффект он на меня производит? Готова поспорить, что все женщины сходят по нему с ума. Уверена, что ему к этому не привыкать. Он сексуальный фотограф, к ногам которого, наверное, падают сногсшибательные фотомодели.

– Не обращай на меня внимания. Я глупею от всех этих гормонов, – говорю я, осознав, что снова покраснела в присутствии Гриффина. Что же такого есть в этом парне, что каждый раз вызывает у меня такие эмоции?

– Все в порядке, – говорит он. – Я пришел, чтобы установить велотренажер. Курьер его доставит, но не соберет.

– А, понятно, спасибо.

Я не хочу показаться неблагодарной, но вообще‑то я не очень рада, что он останется тут еще на какое‑то время. Чем быстрее он уйдет, тем лучше. Когда я нахожусь рядом с мужем Эрин и испытываю вожделение к нему, я чувствую себя ужасной шлюхой.

Я смотрю на часы, молясь, чтобы звонок в дверь наконец прозвенел и избавил меня от неловкого напряжения, которое я же сама и создала.

– Хочешь чего‑нибудь выпить? – спрашиваю я.

– Воды, если можно, – отвечает он.

Я преодолеваю небольшое расстояние от гостиной до своей кухни, оформленной в стиле камбуза на корабле. С того места возле холодильника, где я стою, мне видно, как Гриффин осматривает мою квартиру. Он начинает переставлять вещи – наверное, хочет освободить место для велотренажера. Он расчищает место в дальнем углу, за диваном. Я бы поставила тренажер не там, но я ничего не говорю, завороженная тем, как напрягаются его мышцы, когда он отодвигает в сторону книжные полки.

Я выхожу из кухни и протягиваю ему бутылку с водой.

– Я думала, что было бы лучше поставить тренажер у окна. Тогда я по крайней мере смогу смотреть на улицу, пока катаюсь.

И еще снова увижу его мышцы, когда он будет двигать тяжелые полки обратно.

– Можно поставить туда, если хочешь, но к тренажеру прилагается большой экран, ты сможешь выбрать программу и кататься в любой точке мира. Можешь прокатиться по национальным паркам или проехать Тур де Франс. Или подняться на вулкан на Гавайях. Он очень классный! Я попробовал в спортивном магазине.

У меня отвисает челюсть. Я знаю, насколько эти штуки дорогие. К тому же, кажется, нужно каждый месяц покупать подписку на запрограммированные маршруты.

– Черт, Гриффин! Вам не стоило так много тратить.

– Не волнуйся об этом, – говорит он. – И не говори «черт».

– Сам не говори «черт», – дразню его я.

– Я сказал «черт» только потому, что ты сказала «черт». – Гриффин качает головой. – Давай оба перестанем говорить «черт».

Мы оба смеемся и садимся на противоположные концы дивана. Я снова смотрю на часы.

– С Эрин все в порядке? – спрашиваю я, чтобы убить время. – Кажется, после ультразвука она меня избегает. Она же не передумала насчет Горошинки, правда? – шучу я. Ну, то есть думаю, что шучу. Я наполовину серьезна.

– Я не знаю, что с ней происходит. – Гриффин откидывается на спинку дивана, закидывает ногу на ногу и задумчиво дергает за шнурок. Потом хмурит брови и слегка качает головой, словно что‑то только что пришло ему в голову. Потом смотрит на меня. – Она ведет себя не так, как обычно, с тех пор, как я вернулся из Африки. Может, она просто на взводе из‑за всего происходящего. Она так долго хотела ребенка, и вот наконец это происходит. Думаю, нам нужно дать ей время.

Я собираюсь спросить про его поездку в Африку, но тут раздается звонок в дверь.

Гриффин подскакивает с места:

– Я открою.

Он открывает дверь, а потом вместе с курьером выходит из квартиры. Через несколько минут они вносят большую тяжелую коробку, от которой все их мышцы напрягаются.

Курьер крайне привлекательный. Рослый. Сильный. Светловолосый. Накачанный. И он точно оценивающе меня разглядывает. Прежняя Скайлар начала бы с ним безбожно флиртовать. Да что там, прежняя Скайлар затащила бы его в постель прямо здесь и сейчас – неплохие получились бы чаевые. Но новая Скайлар предпочитает пялиться на недоступного мужчину, стоящего рядом с ним.

– Это вам? – спрашивает парень.

– Кажется, да, – говорю я.

Гриффин наблюдает за тем, как тот оценивающе меня оглядывает.

– Судя по вашему виду, он вам вовсе не нужен, – говорит горячий курьер.

– Вот именно поэтому‑то он мне и нужен, – говорю я, одаривая его своей самой самонадеянной улыбкой.

– Черт! – Курьер поворачивается к Гриффину: – Вам крупно повезло.

– Мы не вместе, – говорит Гриффин.

И хотя это правда – и я знаю, что нет ни малейшей вероятности того, что мы когда‑нибудь будем вместе, – его слова на мгновение больно ранят мое сердце.

Курьер приподнимает бровь.

– Тогда вы не будете возражать, если я приглашу ее на свидание.

Это был не вопрос.

Лицо Гриффина становится суровым.

– Мы, может, и не вместе, но она беременна моим ребенком, – говорит он.

Из комнаты исчезает весь воздух – включая и тот, который наполнял мои легкие.

Какого черта?!

Я так и стою, раскрыв рот, а Гриффин сует двадцатку парню, который чуть не бегом несется к выходу.

Дверь захлопывается.