Битва за Сафир. Девятый горизонт
Крок и не заметил, как грузно и сурово навис над Сталиной.
– Слышишь, вот не тебе меня отчитывать за мои пристрастия! – борзо и вставая на носочки, чтобы приблизиться максимально близко к озлобленному лицу Крока, закричала в ответ Нина. – Мне доктор, может, пить разрешил! Может, у меня депрессия! Я уже три года в вашем унылом мирке живу! Сплошная тьма и тоска! Эта тошнотворная ваша сафирская систематичность и проклятое однообразие! Ваши хари лупоглазые, будто клонированные вокруг!
Крок попятился. Но Сталина продолжала напирать и брызгать слюной.
– А ты закат вообще видел когда‑нибудь? Над моречком? А?! А я девушка! У нас эмоции… и вообще… в общем, что хочу, то и делаю, а будешь меня доставать, я тебе ногу прострелю!
Она подняла с пола бутылку и показательно, повернувшись боком, начала пить водку прямо из горла, а сжимая в правой руке пистолет, выставила прямо перед носом Крока средний палец.
Напившись водки, она полила из той же бутылки глубокие царапины на правой ноге. Облизав губы, она отвернулась и облокотилась на барную стойку.
– В общем, ждем, пока он на тебя выходит, и работаем по ситуации. А сейчас собирай рыбок, купайся, переодевайся и вали на свою унылую работу в шахты. Позже тебе доставят новый коммуникатор. Твоя жена и дети с этой минуты под опекой сил Альянса.
– Да плевать я хотел на ваш Альянс!..
Прозвучал выстрел, оборвавший речь Торина. Из дула нагана Сталиной тянулся дымок, который она с удовольствием втянула носом. И ровным уверенным тоном, вымеряя каждое свое грубое слово, выдвинула петицию с угрозами несчастному Кроку:
– Еще раз ослушаешься, это будет последний раз, что ты в принципе сделал. Я просто устрою хренов самосуд. А мне можно, мне разрешили. Говорю еще раз, говорю в последний раз: ты – ждешь моих указаний. Твой братец Торин затеял большую игру. Чтобы попасть на Землю, не достаточно стащить сафхантер и накопать им сафита. Десять лет твой хитрожопый Грок что‑то готовил. Мне нужно время, чтобы разобраться и вывести всю цепочку его подельников. Он совершенно верно вхож в Эгиду, может, только удаленно, конечно, но эта космическая мафиозная группировка мне всю кровь свернула за последние пять лет, и я буду вытягивать из него все, что только можно, что хоть на шаг, на полшага, да хоть на микрон приблизит меня к Эгиде. Не пойдете на сотрудничество, – Сталина хмуро свела брови, – прикажу расстрелять. А пока я вздремну, с вашего позволения.
Она стянула бутылку недопитого накануне аквагина, встала в стеклянную шахту магнитного аэролифта в углу кухни и поднялась на нем в спальню на второй этаж.
Крок и Мара уткнулись друг в друга лбами и по очереди начали тяжело вздыхать, переваривая произошедшее, сказанное Сталиной, и принимая нелегкую судьбу. Как только они наклонились собирать рыбок вместе с детьми, их ошарашил звонкий голос Грока, который просто разрезал нависшую тишину.
– Да что у вас творится?!
Мара и Крок шарахнулись к центру кухни, споткнувшись об огромный валяющийся разбитый белый диск, некогда освещавший их столовую.
– Я же только вроде вышел?
Грок стоял в дверях кухни и своими удивленно‑большими глазами рассматривал погром. Шатающийся Крок просто прикрыл глаза рукой:
– Нужно стучаться, Грок.
– Знаю. Но я же свой, у вас тут детки, вряд ли бы голыми по дому сейчас стали бегать после моего ухода. – Грок осмотрелся. – Хотя…
– Пожалуйста, не продолжай, – огрызнулся Крок. – Зачем ты вернулся?
– Забыл косу.
Крок присел рядом с Марой. И, причитая, ответил:
– Еще и бесовское оружие оставил. Он точно хочет, чтобы нас сожгли вместе с домом.
– Было бы из‑за чего расстраиваться. Я смотрю, вы уже и так начали хату разносить. Рыбок‑то за что?
– Возвращался бы ты в свою пещеру, Грок.
Грок развернулся, наклонился к дивану и шарахнулся назад.
– Твою мать! Это что за тварь?! Вы завели питомца?
Потерявший все моральные силы за секунду до этого Крок снова подскочил. На коленках у Миры сидела голубо‑красная шестилапая рептилия. Мимимишное существо, как балдеющий кот, зажмурило свои большие глаза и терлось об руку очарованной большеглазой малышки, намотав длинный полосатый хвост на руку Грока‑младшего.
– А я думаю, чего они притихли, – растерянно произнесла Мара.
Существо присвистывало от удовольствия и поглаживания малышами. Оно открыло свои глубокие желтые глаза. В ее умной мордахе читались мысли. Она открыла свою розовую пасть с мелкими зубками, зевнула и ласково облизнула щеку Миры. Малышка просто поплыла от счастья.
– А ну убери свою грязную пасть от племяхи! – вырвалось у Грока, и он резко наклонился к рептилии.
Вдруг животное, будто лягушка, выстрелила ему языком ровно посреди лба и электрошокерным разрядом сбила с ног. Грок, произнося невнятные звуки терпящего судорожную боль, трясся и, раскрыв глаза так широко, как никогда в жизни не открывал, стоял на коленях и ждал, когда же закончится эта электрическая пытка.
Спустя несколько секунд животное втянуло язык обратно. Дети ликовали и хохотали. Даже Кроку с Марой выходка рептилии пришлась по вкусу.
Скорчившийся и взъерошенный Грок, словно с нервным тиком, приподнялся, резко дергая конечностями. Взял с дивана косу. Оружие загудело. Милая мордаха рептилии снова превратилась в вытянуто‑агрессивную.
