Браслеты нэшу. Книга II

– Что тебе? – Игель был явно недоволен, что его потревожили.

– Вы приказали сразу докладывать, если что‑нибудь произойдёт, – робко произнёс пацан.

– Да? И что? – мужчина резко приподнялся на подушках. Ему не терпелось узнать новости.

– Они уезжают.

– Хорошо. Ступай к северо‑восточным воротам и жди меня. Вот тебе за усердие, – он потянулся к лежащему рядом с кроватью кошелю, достал из него монетку и кинул её мальчугану.

Тот ловко поймал её, а когда разжал ладонь, его сердце бешено забилось. Золотая! В двадцать пять вэнов! Для него это были огромные деньги, а на воротах ему наверняка дадут ещё. И всё это богатство только за то, чтобы следить за чужестранцами.

– Ну что застыл? – после этих слов Игеля мальчишку словно ветром сдуло. Такие деньги нужно отрабатывать.

Едва за пацаном захлопнулась дверь, Игель встал с постели и начал одеваться. Лапилла лежала и смотрела, как любимый мужчина в очередной раз оставляет её. Ей было семнадцать лет, когда она впервые встретила его, амбициозного двадцатипятилетнего юношу, промышлявшего разбоем и грабежом. С тех пор больше ни одному мужчине не удалось разжечь огонь в её душе.

Сколько раз он бросал её, сколько раз она обещала себе не принимать его назад, сколько раз она вновь и вновь открывала ему свои объятия несмотря ни на что. И вот он снова, только что вернувшись, покидает её из‑за призрачной надежды отыскать ту, что бросила его девятнадцать лет назад. Лапилла ненавидела её за то, что та, уйдя от Игеля, так и не отпустила его. Ненавидела Игеля за то, что он любил не её. Ненавидела себя за то, что не могла ничего изменить в своей жизни.

– Уже уезжаешь?

– Да, – сухо ответил Игель, продолжая собираться.

– Тебе обязательно ехать? Может быть, останешься?

– Я уезжаю, – он даже не обернулся на неё.

– Прошу тебя, останься. Пожалуйста! – взмолилась Лапилла. Она прекрасно знала, что это не поможет, но не смогла удержаться.

– Я же сказал, что уезжаю, – Игель на какой‑то момент прервал свои сборы и внимательно посмотрел через плечо на оставшуюся лежать в постели женщину. – И нечего плакать и умолять меня. Ты же сама знаешь, это бесполезно. Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не ждала меня. Займись собой пока не поздно. Тебе давно уже пора подумать о семье. Ведь ты уже не девочка. Тебе почти сорок. Выйди замуж, роди ребёнка и успокойся, наконец.

На глаза Лапиллы навернулись слёзы. Как она его ненавидела таким. Ей вовсе не нужны были напоминания о её возрасте. Она и сама прекрасно понимала, что лучшие годы потеряны, молодость ушла. Нет, у неё всё ещё были поклонники, и захоти она выйти замуж, от кандидатов не было бы отбоя. Но ей никто не был нужен кроме него.

– Только не надо кивать в мою сторону, – Игель словно прочёл её мысли. – Я никогда не просил тебя ждать меня, не давал никаких обещаний. Я был честен с тобой, это ты должна признать, – он, наконец, закончил свои сборы и повернулся к ней. – Я прав или нет?

– Разумеется, ты прав. Я сама так решила. Но всё же…

– Никаких «но». Я ухожу, – дверь за ним закрылась, и Лапилла упала лицом в подушку.

Игель слышал рыдания за дверью, но возвращаться не стал. Он не хотел причинять боль этой женщине, но и не собирался утешать её. Она сама выбрала для себя такую судьбу. Да и почему он должен обращать внимания на страдания других. Ведь никому нет никакого дела до него самого. Никого не интересует, что чувствует он.

Сколько раз он смеялся над теми, кто испытывал любовные страдания. Он не считал таких людей настоящими мужчинами. Любовь! Да это просто смешно! Страдать из‑за женщины? Полнейшая глупость!

И вот он один из них. Уже столько лет прошло, а он никак не может найти успокоения. Но теперь он как никогда близок к своей цели, теперь он не может отступить.

Мальчишка ждал его у ворот, переступая с ноги на ногу. Ему не терпелось сообщить новости.

– Они только что проехали. А как вы узнали, что они выберут именно эти ворота?

– Они едут в Свенск, – Игель полез в кошелёк за очередной монетой.

– Но обычно в Свенск выезжают через восточные ворота…

– Так короче, а они много времени потратили, оставшись на ярмарке.

– Да, но там же Легнам! – воскликнул пацан, на его лице отразился ужас.

– Но они‑то об этом не знают. Вот, держи. Это тебе за хорошую работу, – и он бросил мальчишке ещё одну монетку.

Тот, поймав, обнаружил, что она в целых пятьдесят вэнов. Благоговейно прижав её к сердцу, он упал перед Игелем на колени и долго ещё так стоял, молясь всем, которых только смог вспомнить богам за то, что они свели его с таким щедрым человеком.

Легнам. Одно только упоминание о нём вселяло ужас в местных жителей. Этот разбойничий лес старались обходить стороной. Жертвами разбойников обычно становились путешественники, не имеющие никакого представления об опасности, которую таил в себе этот прекрасный лес.

Обычно этой дорогой пользовались те, кто спешил в Свенск. Говорить об опасности леса местным было строго запрещено. В противном случае им угрожали бы разорительные набеги: оставшимся без добычи разбойникам ничего не осталось бы, как кормиться за счёт горожан.

Именно через Легнам лежала дорога саринцев и их молодых друзей. Игель всё верно просчитал, сам он знал кротчайший путь в лес и самое главное тех, кто там заправлял.

– Что‑то мне совсем не нравится этот лес, – Махиф ехал медленно, всматриваясь в каждое дерево, в каждый куст.

– Да, здесь настолько тихо, что нет никаких сомнений, мы здесь не одни и за нами наблюдают, – Зонтол на всякий случай достал меч из ножен. Асми и Махиф последовали его примеру.

– Может быть, вернёмся, пока не поздно? – предложила Сцо.

– Должна быть другая дорога в Свенск, – поддержал подругу Инсэль. – Местные жители вряд ли ходят через этот лес. Теперь я понимаю, что означали их взгляды, когда мы проезжали через ворота.

– Мы не можем вернуться, – возразил им Асми. – Пока нас пропускают, хоть и не спускают с нас глаз. Но стоит нам повернуть, как, голову даю на отсечение, всё изменится. Придётся ехать вперёд. Если бы они хотели на нас напасть, то давно бы это сделали.

– Может быть, они не делают этого, потому что признали в вас саринцев? – сделала предположение банльё, но тоже достала кинжал.

– Вряд ли, – Зонтол не разделял оптимизм девушки. – Скорей всего, им просто что‑то нужно от нас. Но вот только что?

Они проехали почти весь лес, как на одной из опушек их остановил пронзительный свист. Развернувшись так, чтобы оказаться друг другу спиной, воины и их спутники приготовились принять бой. Но боя не последовало. На опушку из леса выехало четыре всадника. Трое держались немного позади четвёртого, судя по всему, их главаря.