Брокингемская история. Том 2

– Ну что ж, желаю удачи! – произнёс директор «Махорки»; на его лице появилось выражение отчаянной решимости, как у человека, вынужденного отступить на последний рубеж обороны, – А я пока помою руки! – и он поспешно направился в сторону каморки с умывальником.

– С таким зловредным лицом мыть руки не ходят! – резонно заметил Маклуски несколько секунд спустя, когда два прославленных детектива шагали по коридору в сторону ближайшей лестницы на второй этаж, – Его замыслы шиты белыми нитками: Он рассчитывает позвонить в кассу и дать указание кассирше не выдавать нам денег по этому ордеру… Но ничего у него не выйдет! – выразил уверенность он, – Пока я сидел в кладовке в одиночестве, я открутил у телефона один маленький проводок – так что до кассы он не дозвонится. (Я принял эти меры главным образом ради того, чтобы шефу не пришло в голову звонить в кладовку каждые пять минут и проверять, чем я там занимаюсь.) Давайте прикинем: Для того, чтобы убедиться в неисправности телефонного аппарата, директору «Махорки» понадобится секунд пятьдесят. Затем он отбросит последние приличия и сам помчится в кассу, дабы лично передать кассирше свои указания, – (в этот момент детективы как раз закончили подъём по лестнице и вышли в коридор второго этажа), – А нам бы не хотелось, чтобы он отвлекал кассиршу, пока мы не получим наши денежки… – (детективы остановились, повернулись назад и осмотрели дверь, выходящую на лестницу), – Ага, в этой двери имеется парочка запоров – сверху и снизу! – (Маклуски оперативно закрыл дверь и задвинул на ней оба запора), – Теперь пробраться с лестницы в коридор невозможно. Нашему оппоненту придётся срочно спускаться обратно, бежать сломя голову на другой конец первого этажа и подниматься по другой лестнице. Но пока он доберётся до кассы таким извилистым путём, мы уже успеем получить там всё необходимое… (Тем более, если кассирша уже приготовила две пачки по десять тысяч, как вы её просили.) Доддс, бегите скорее в кассу! А я на всякий случай останусь здесь и посторожу дверь…

– За мной дело не станет! – заверил Доддс, с гулким топотом устремляясь вдаль по коридору.

Некоторое время спустя два непревзойдённых мастера сыска, розыска и получения денег из касс неторопливо шагали по знакомым лондонским переулкам, наполненным умиротворяющим июльским теплом. Внутренние карманы у них обоих приятно оттопыривались, наполненные очередной честно заработанной пачкой фунтов стерлингов.

– Доддс, давайте поподробнее! На какой помойке вы откопали это чудо современной живописи? – задал Маклуски давно интересовавший его вопрос.

– На толкучке возле железнодорожной станции, – не стал темнить Доддс, – Если помните, там находится стихийный пункт торговли подержанными вещами. (Это – ближайшее к нам место, где можно быстро и без проблем сбыть с рук краденый товар. Я решил начать свои поиски оттуда – и, как видим, не прогадал.) Наша картина стояла там на одном из прилавков между старым ржавым утюгом и старым дырявым цинковым ведром. Старьёвщик признался мне, что сперва Шарк пытался заломить за неё какую‑то бешеную цену, но потом осмотрелся вокруг, пригляделся ко всем этим утюгам, чайникам и прочим шедеврам современного искусства – и понял, что его товар ничем не лучше других. (Возможно, именно тогда он внезапно осознал, что вся современная живопись – жалкая бездарная мазня. При даче сегодняшних показаний он высказался по этому поводу весьма убеждённо, как человек, на своей собственной шкуре познавший истинную цену всем этим квадратам и треугольникам.) В итоге Шарк сбавил цену и продал картину старьёвщику гораздо дешевле, чем вначале собирался… Я сказал Лофтхаузу, что его картину приобрёл некий любитель современной живописи. Впрочем, мои слова следовало понимать не в прямом, а в иносказательном смысле. Конечно, этого старьёвщика можно с точно таким же правом назвать любителем старых зонтов или дырявых кед… Но я всё же исходил из предположения, что любой торговец в какой‑то степени любит товары, выставляемые им на продажу.

– И всё‑таки интересно было бы узнать: За какую цену Шарк сбагрил ему похищенную картину? – подумал вслух Маклуски.

– Старьёвщик отказался раскрыть мне этот секрет, посчитав его своей коммерческой тайной, – ответил Доддс, – Но похоже, речь идёт отнюдь не о пятидесяти‑ста тысячах, и даже не о пяти‑десяти фунтах… Я предложил ему за картину совсем небольшую сумму – по старому счёту где‑то около одного шиллинга. И он охотно согласился на моё предложение…

– Шесть пенсов по старому счёту – за мной! – незамедлительно откликнулся Маклуски, хлопая себя по карманам в поисках мелких монеток.

 

ХШ. Содержимое старого шкафа

 

Дверь кабинета резко распахнулась, и в неё твёрдой уверенной походкой вошли два чрезвычайно решительных джентльмена, причём первый из них нёс с собой небольшой портфель… Сидевший за столом начальник Отдела Расследований очнулся от напряжённых размышлений, открыл глаза и вопросительно посмотрел на вошедших.

– Ага, Доддс‑Маклуски! – сообразил он, – Это вы?

– Да, это мы, – подтвердил первый из вошедших, – Шеф, мы готовы дать вам отчёт за вчерашний рабочий день!

– Ну что ж, попробуйте! – ответил шеф, постепенно возвращаясь в рабочее состояние.

– Доддс, вам слово! – намекнул первому из вошедших его второй коллега.

– Итак, вчера нами была проделана большая работа, – приступил к изложению Доддс, – Из художественного салона «Апеллес» был похищен шедевр современной живописи. По слухам, его стоимость на некоторых чёрных рынках достигает нескольких десятков фунтов стерлингов… то есть, нескольких десятков тысяч фунтов стерлингов, – поспешно поправился он, – Благодаря успешно проведённому расследованию, похищенный предмет был обнаружен нами у перекупщиков и возвращён законным владельцам. Справедливое вознаграждение за проделанную работу нами из кассы уже получено. Глава салона «Апеллес» Лофтхауз полностью удовлетворён итогами расследования.

– Он прыгает от радости до потолка, – добавил для пущего пафосу Маклуски.

– Вы в этом уверены? – проявил присущее ему недоверие шеф, – Между прочим, десять минут назад мне позвонил директор «Махорки» и высказал мнение, что вчера вы получили чересчур большое вознаграждение. Он полагает, что вы нашли не такую уж и ценную картину.

– Какую украли – такую и нашли, – не затруднился с ответом Маклуски, – Таким образом, мы благополучно разделались с этим «Апеллесом» и теперь можем перейти к более важным делам.

– А вот директор «Махорки» считает иначе, – возразил шеф, на которого снова нагрянуло знаменитое чувство противоречия, – Я склонен с ним согласиться. Мне и самому размер вашего вчерашнего вознаграждения представляется чрезмерным. (К сожалению, директор «Махорки» не сообщил мне никаких конкретных цифр. Однако он ясно намекнул, что эти цифры зашкаливают за все рамки приличий…) А посему…

– Да‑да, мы целиком и полностью с вами согласны, – поддакнул шефу Доддс; за время работы в Отделе Расследований он выработал для себя безотказный метод борьбы с чувством противоречия начальника, – Конечно, мы готовы снова на весь день отправиться в салон «Апеллес»! А поиски секретных документов Уайтлока тогда можно будет отложить до лучших времён…