Буду для тебя хорошей
– Твоя правда, Родина. Вот стану лесбиянкой…
– Какая гадость, – засмеялась я, – Тебя что, возбуждают сиськи и, – дотронулась чуть ниже живота, – орхидейки?
– Хм, – задумалась подруга, – сиськи еще куда ни шло, но орхидейки… За ними же ухаживать правильно надо.
– Ага, чтоб не завяли от засухи, – засмеялась я.
– Ладно, тогда продолжу поиски того самого.
Таксист домчал нас до дома. Я расплатилась с ним, нажала код от ворот и зашли внутрь. С кухни взяли несколько бутылок шампанского и закусок. Поднялись ко мне в комнату.
– Ален, дай мне что‑нибудь переодеться, а то платье бесит уже.
Я сама стянула уже платье и осталась в нижнем белье. Прошла в гардеробную и взяла футболки для себя и Аньки. Мы с подругой расположились прям на полу. Пока пили шампанское и поедали закуски, я рассказала Ане о плане месте.
– Слушай, а зацепил тебя этот Илюша нехило так, – девушка улыбнулась мне поверх бокала со спиртным.
– Твою мать, Зиновьева, ты вообще меня слышала?! – мне захотелось, как минимум ударить эту дуру.
– Слышала, слышала, – покивала та, – Только и говоришь – Илюша то, Илюша се, я ему то. Признайся, Родина, он тебе понравился.
– Он выкинул меня голой жопой в кусты и едва шею не сломал! Я, конечно, люблю плохишей, но этот просто отвратительный козел.
– Ну, ла‑а‑а‑дно, – протянула Анна, – Слушай, а ты не боишься, что Илюша тоже захочет тебе отомстить после такого?
Я ухмыльнулась.
– После такого он будет шарахаться каждого звука, Анька. Не фиг связываться с Аленой Родиной.
– Тогда за Родину! – воскликнула подруга, и я засмеялась.
* * *
С утра, пока Аня спала, я улизнула из дома. Мне надо кое‑что сделать, прежде чем план мести воплотить в жизнь. Залезла в Ровер и выехала из ворот. Надо прочистить мозги. А могу я сделать это только в одном месте.
Батюшка отпевал усопшего, я стояла позади всех собравшихся и наблюдала за ними. В гробу лежала милая старушка. Столько неподдельной скорби на лицах родственников. Сразу видно, что усопшую искренне любили. Эта картина разрывала мое сердце.
У меня договоренность с работником кладбища, который сообщает мне о похоронах. Сперва моя просьба казалась ему странной, но как только мужчина начал получать деньги – заткнулся. После смерти моего отца я часто прихожу на похороны рандомных людей. Как бы дико не звучало, но именно здесь, среди всей этой боли и скорби я чувствую себя ближе к отцу, чувствую себя живой, вообще чувствую…
Подняла глаза в небо и закусила до боли губу. Как же мне не хватает тебя, папочка… Хотелось бы заплакать, но я не могу. Я больше не плачу.
Гроб с бабулькой опустили с землю и люди начали подходить и кидать горсти земли в могилу. Я тоже подошла. Незнакомый парень протянул мне влажную салфетку. Вытерла руки от грязи и пошла к семье усопшей. Достала из сумки несколько оранжевых банкнот. Понимаю, что они никоим образом не помогут справиться с утратой… Но жизнь в итоге продолжиться. Когда‑нибудь, я в это верю.
– Соболезную вашей утрате, – сказала, подходя ближе к седовласой женщине, скорее всего дочь.
– Спасибо, – сквозь слезы сказала та. Я протянула ей деньги. Женщина очень удивилась, а затем с настороженностью посмотрела на меня, но не принимала их.
– На памятник, – мягко сказала я, и после еще нескольких минут колебаний она приняла деньги.
– Спасибо…
– Алена, – представилась ей.
– Спасибо, Алена, – повторила она, я повернулась, чтобы уйти, когда женщина окликнула меня.
– А откуда ты знала мою маму, Алена?
Я повернулась вполоборота и ответила.
– Я и не знала.
* * *
Я заехала в супермаркет и с довольной улыбкой поехала домой. Зашла и тут же почувствовала запах выпечки, Люська уже проснулась.
– Доброе утро, – поздоровалась с женщиной.
– Доброе, Лёська, а ты чего так рано встала? – удивилась она.
– Да так…, – предвкушающее захихикала.
– Странная ты, – тут же припечатала Людмила, – Давай минут через тридцать на завтрак спускайся. Тарас и Ольга вчера остались в городе ночевать.
– Хорошо, Люсь, Аньку разбужу, и придем.
– Алена! Ну, а бита тебе зачем? – заметив мою недавнюю покупку, всплеснула руками домработница, – Ею будешь Аню будить?
– А это не для нее, Люсь. Кстати, к нам сегодня оконщики приедут.
– Зачем?
– У меня окна в комнате разбились.
Вышла с кухни и начала размахивать битой из стороны в сторону, как Харли Квин. Открыла дверь своей комнаты и громко сказала.
– Проснись и пой, Зиновьева!
– Ты чего орешь? – подскочила на кровати подруга и сонным взглядом посмотрела на меня.
– Ору, потому что сегодня… – ответила Аньке. Поудобней перехватила биту в руках, подошла к окну и со всей силы ударила по нему. Стекло пошло мелкими трещинками, и я ударила вновь. И радостно засмеялась, когда оно рассыпалось на тысячи осколков.
– Прекрасное утро для мести.
* * *
Илья
– Алло, мам, – сказал в трубку и сделал глоток кофе.
