Буду твоей Верой

Эх… ну что за парень. Мечта любой девчонки. А достался длинноногой цапле Карине, чей мозг размером с мозг колибри. Девице, которая еще вчера висла на Бестужеве, а сегодня окучивает моего Артема.

Кстати‑ка!

Я обвожу взглядом аудиторию, высматривая звезду гандбола.

Ну конечно. Не звездное это дело сидеть с утра пораньше на парах, особенно если после вчерашнего матча твои спортивные трусы чуть не порвали фанатки, сражаясь в убийственной схватке за звездный трофей.

Отсутствие на занятиях Егора воспринимаю как знак и с превеликим сожалением принимаю тот факт, что утренняя идея провальная и бессмысленная. Не тогда, когда Артем Чернышов смотрит на Карину с нескрываемым обожанием.

 

***

– Итого, остаток денежных средств по расчетному счету на конец рабочего дня равен… – Преподаватель по бухучету прерывает запись на доске и поворачивается к студентам. – Чему равно сальдо конечное, кто хочет ответить?

Я смотрю на старшего преподавателя, на лице которого застыло такое выражение, как если бы в бухгалтерском балансе дебет не сошелся с кредитом. А все потому, что Дивеева первый раз на его практике, да и на моей памяти, тянет руку.

– Карина? – недоверчиво обращается он к ней.

– Сергей Сергеевич. – Она театрально встает, разглаживает невидимые складки на микроскопической юбке и делает глубокий вдох, как будто и правда готовится сказать что‑то умное. – Вера хочет ответить.

Э‑э‑э… Что?

Вся группа дружно заливается хохотом, а я – краской.

Вот же цапля!

– Присаживайтесь, Карина, – в недоумении бормочет молодой преподаватель. – Вера? Вы… хотите ответить? – Он смотрит на меня как на беспомощную.

Я бросаю на Дивееву свой самый уничтожающий взгляд, но в ответ получаю лишь злорадную усмешку. Надеюсь, твоя желчь когда‑нибудь отравит тебя саму. Без труда отвечаю на вопрос и жду окончания семинара, чтобы поскорее смыться домой.

***

Как только слышу звонок, торопливо вскакиваю с места. Собираю со стола вещи и закидываю в рюкзак, когда слышу ненавистный голос Карины:

– А где же твои новые сапоги?

– Наверно, расклеились после дождя, – язвительно подыгрывает ей Альбина.

Ах! Как же они меня достали.

Одногруппники, не успевшие покинуть аудиторию, задерживаются в дверях и с интересом наблюдают за происходящим.

Ну начинается. А ведь я так надеялась, что история с замшевыми сапогами не повторится и забудется. К тому же у Дивы кратковременная, как у антилопы гну, память. Но сегодня я пришла в старых джорданах, точно для себя решив, что сапоги больше не надену. По крайней мере, в универ.

– Не подходят к сумочке, – ядовито чеканю я, кивая на рюкзак, похожий на пузо змеи, проглотившей добычу целиком. В нем куча учебных пособий, взятых в библиотеке для работы над бизнес‑проектом.

Я еле закидываю на плечо неподъемный рюкзак и тороплюсь покинуть помещение, пока не расцарапала местной королеве ее прекрасное ухоженное лицо.

Надоели. Сил моих больше нет. Я бы с радостью поменялась с кем‑нибудь местом в элитной группе, – например, с приматом Робертом, – зато стала бы ближе к Чернышову и не пересекалась с длинноногой цаплей Кариной.

Я пру, как бульдозер, за курткой в гардероб, расталкивая встречных студентов и размахивая руками. Чувствую опустошенность и закипающую злобу и едва сдерживаю эмоции. Гнев захватывает с головой, осушая последнюю каплю терпения.

Надеваю огромную красную куртку Ромки, которая должна смотреться как стильный оверсайз, но в ней я выгляжу как беспризорник с вокзала. Промозглый октябрьский ветер забирается под ткань, пуская по телу неприятные колючие мурашки. Наверное, в этой раздутой куртке я похожа на красный воздушный шарик, который, если бы не половина библиотеки в рюкзаке, унесло бы вместе с осенними листьями.

Непогода бушует резкими порывами ветра, выдергивая из туго затянутого резинкой хвоста пряди волос. Я заправляю их за уши и пытаюсь пригладить гнездо на своей голове, как вдруг чувствую хлесткий удар по лицу ледяными фонтанными струями.

Прекрасно. Просто потрясающе.

Я рассматриваю мокрые пятна на Ромкиной куртке. Сжимаю кулаки и закрываю глаза, а потом поднимаю взгляд к небу, будто спрашивая: «За что?». Ответом мне служит голубиный помет, прилетевший сверху и удачно приземлившийся на плечо.

Мне бы хотелось крикнуть: «К деньгам!», но говорю лишь тихое «Спасибо».

Спасибо, что хоть не на лицо.

Конечно, можно и посмеяться, если бы не было так грустно.

Да что ж за день‑то такой?

«Всем привет, разрешите представиться, я – Вера, главная неудачница в этой Вселенной».

Я подбегаю к свободной скамейке и выискиваю в рюкзаке влажные салфетки. Достаю сразу полпачки и маленькое карманное зеркальце. Знаю, Ромка узнает – прибьет. Я злорадно хихикаю, вспомнив мою испорченную белую футболку, которую он выстирал вместе со своими черными джинсами.

Так тебе!

Я открываю зеркальце, пытаясь оценить ущерб помеченного имущества, но вылавливаю в нем прошмыгнувшую высокую фигуру. Резко оборачиваюсь и, прищурившись, наблюдаю за неспешно вышагивающим парнем в спортивном костюме.

Бестужев.

Засунув руки в карманы спортивного трико, он неторопливо направляется в сторону метро.

Вот же бессовестный прогульщик!

Я захлопываю зеркальце, выбрасываю салфетки в урну, закидываю рюкзак на плечо и бегу вслед за ним, принимая внезапное появление Егора за великое послание высших сил.

– Егор, – кричу я, не поспевая за его размашистыми шагами. – Бестужев Егор!

Глухой, что ли?

Он все так же движется по направлению к метро, ни сбавляя, ни прибавляя шага, и полностью игнорирует мои крики.

Неожиданный прилив энергии запускает во мне реактивный двигатель, и я припускаю, обгоняя его спереди. Егор от неожиданности останавливается и вопросительно распахивает бездонные глаза.