Был день осенний
В связи с участившимися нападениями на немецких военных на места преступлений выезжал начальник парижского гестапо – штурмбанфюрер СС Курт Лишка, до этого занимавший пост главы гестапо Кёльна. С ноября 1940 года его перевели в Париж, где совместно с штандартенфюрером Гельмутом Кнохеном Лишка проводил насильственную депортацию евреев в концентрационные лагеря.
Штурмбанфюрер стоял посреди кафе и, слушая доклад подчинённого, смотрел на место преступления. Он закипал: вот уже три месяца в Париже убивали солдат вермахта и нападали на отделения фельджандармерии! Нападения совершались и на склады с оружием и припасами. Но и этого мало: на местах злодеяний находили возмутительного и крамольного содержания листовки!
А он никак не мог напасть на след бандитов. Его взор остановился на Мишеле.
– Я не понял, – рявкнул он так, что зазвенели рюмки, – что здесь делает этот проныра?!
Мишель, не теряя присутствия духа, продолжал что‑то писать в блокнот. Это вывело из себя начальника гестапо:
– Дьявол раздери, да выкиньте эту шваль вон отсюда!
Мишель оторвал глаза от блокнота:
– Простите? Подобное даже фюрер себе насчёт меня не позволял.
Лишка удивлённо воззрился на Мишеля и долго вглядывался в его лицо. После продолжительного молчания произнёс:
– Ах да, вы же тот доброволец‑репортёр и герой. Припоминаю. Теперь вы тут?
– Как видите, господин штурмбанфюрер.
– А зовите меня просто Курт. Мы ведь с вами, так сказать, единомышленники.
– Знаете, я ведь не состою в национал‑социалистической партии.
– Поверьте, месье Контане, – это дало понять Мишелю, что его действительно вспомнили, – что не обязательно иметь членскую книжечку в кармане, чтобы быть патриотом Фатерлянда. Вы содействовали его величию на поле брани и спасли наших танкистов от неминуемой гибели. С вашими талантами вы могли бы сделать карьеру в гестапо или в рядах вермахта…
– Но я иностранец.
– Что‑нибудь придумаем. Вы прирождённый военный!
– Я казак.
– Простите?
– В далёком двадцатом году я покидал Крым с войсками барона Врангеля, находясь в рядах казаков Барабовича. Мне пришлось поскитаться от Дона и Новороссийска до Севастополя и Лемноса.
Лишка слушал и не верил в услышанное.
– Эмигрант!
– Не здесь и не при таких обстоятельствах.
– Хорошо, делайте свою работу. А завтра жду вас у себя в кабинете…
Так Мишель обзаводился полезными знакомствами во вражеской среде. Это было частью плана.
Этьен наблюдал их разговор со стороны и не мог поверить в увиденное. После того как были увезены трупы и соблюдены следственные формальности – опрос свидетелей и снятие показаний, следователи гестапо покинули место происшествия. Уехали и высокопоставленные чины.
Этьен дождался Мишеля.
– Пойдём в Тюильри, думаю, нам есть о чём побеседовать. Итак, я увидел и понял, о чём ты мне говорил.
– Каков твой ответ?
– Да, я согласен.
– Видишь ли, Этьен, сейчас группа – это пять русских патриотов, нам дорог каждый штык. А ты ведь офицер не из последних…
– Да и ты стоишь десяти.
– Спасибо.
– Что требуется сейчас от меня?
– Нам нужно сейчас организовать отряды Сопротивления и связь в других городах оккупированной Франции. Надо поднять массы на борьбу.
– Хорошо, есть у меня друзья за пределами Парижа. Организуем массовое движение.
Перед визитом к штурмбанфюреру Мишель зашёл в кафе, где любили собираться эмигранты из России. Там он случайно встретил Вики Оболенскую.
– Доброе утро, княгиня.
– Мишель, рада вас видеть. Оставьте этот официоз, это в Петербурге я княгиня была бы. А здесь просто Вики для вас.
– Сочту за честь.
– У вас ко мне дело?
– И да и нет, скорее просьба. Видите ли, моя знакомая попала вместе со мной под бомбёжку в Орлеане…
– Слышала об этом. И…
– Она из Советской России.
– Вот как. А я при чём?
– Во Франции ей нынче небезопасно находиться, могут арестовать.
– Но у вас же связи.
– Увы, к ним я не могу обратиться, не заручившись вашей поддержкой. Тем более что эта мадемуазель сейчас находится в тяжёлом состоянии. Последствие контузии.
Оболенская прониклась сочувствием к пока незнакомой для неё девушке.
– Доктор говорит, что она придёт в сознание не ранее чем через два месяца и ещё столько же понадобится на реабилитацию.
– Мне искренне жаль вашу знакомую.
– Её зовут Даша, и она дочь секретаря посольства СССР во Франции.
– И угораздило же вас влюбиться в такую в это неспокойное время…
– Наши отношения начались ещё до вторжения Гитлера в Польшу. Я только приехал из Испании.
– Ах, как романтично звучит: он – офицер только из полыхающей гражданской войной Испании, она – дочь его классового врага. Итак, что вы хотите от меня?
– Для начала, Вики, умоляю вас навестить её в Орлеане. Говорите всем, что это ваша кузина, которая потерялась после оккупации, вы её искали и вот нашли.
– Надеюсь, она не дурнушка?
– Отнюдь, вот её фотокарточка.
Взглянув на фото, Оболенская улыбнулась:
