Чернильный дневник

Роберт извинился перед обоими за утренний инцидент, надеясь, что не слишком загрузил гостей тоскливыми разговорами. Аманда какое‑то время с опаской присматривалась к хозяину дома, но перемен не заметила и подуспокоилась. Может, служанка не стала доносить и просто выкинула чудаковатые вещи?

Вечер тоже прошёл тихо, а после все снова разбрелись по спальням. Адриан, непонятно только, радоваться или нет, просто пожелал ей доброй ночи и отправился к себе. И что на уме у этого человека? Зачем ему нужен был тот поцелуй? Проверить себя? Или её?

Уснуть оказалось непросто. Она больше часа тщетно провалялась в мягкой постели, вот только сон упрямо не шёл. И дело уже было не только в разбушевавшихся гормонах. Чейз размышляла об алхимиках; короле Эмбере; об Эридане в целом; о семье Адриана…

Мыслей крутилось слишком много, а основная, особенно болезненная, исступленно стучала дятлом по вискам: она ведь не переживёт, если всё это… все дни, что ей довелось тут побывать, окажутся вызванными болезнью галлюцинациями.

Утро наступило неожиданно и, по счастью, в Борее. Интересно, почему Томас её не будит? Неужели поверил? Неважно, надо пользоваться моментом и узнать, когда они отправляются к Лире. Всё это, конечно, замечательно: чаепитие с аристократами, воздушная перина и романтические флюиды, но ей нужны ответы. А время так‑то поджимает…

Дело усугубилось, когда пришедшая служанка сообщила, что барон Колфинд желает переговорить с ней. Аманда быстро оделась и с сосущим под ложечкой нехорошим предчувствием спустилась вниз.

Роберт сидел за столом в своём кабинете и что‑то читал. Двери открыты, так что она просто вежливо постучала по косяку, привлекая внимание.

– А, это вы, милое создание, – расцвёл тот. – Адр’иан отъехал по делам, и я р’ешил немного занять вашего вр’емени. Надеюсь, это не пр’облема?

– Отъехал?

– Да, я попр’осил его уладить кое‑какие мои дела. Не думаю, что это займёт много вр’емени. Вы ведь не будете пр’отив составить стар’ику компанию?

– Разумеется, нет, – растеряно отозвалась Чейз. Новость, что она осталась одна в чужом доме её не обрадовала.

– Р’ад это слышать. Что же вы стоите? Пр’оходите, пр’оходите. Не бойтесь.

– Я и не боюсь.

Без особой уверенности она прошла вглубь кабинета, из вежливости обойдя лежащую на полу медвежью шкуру, и робко присела в глубокое кресло, одиноко покоящееся у письменного стола. Она никогда не изъявляла желание становиться членом Гринписа, и всё же животных ей было жаль. Больше, чем людей порой.

Барон улыбался всё так же приветливо, только вот Аманда кожей чувствовала молчаливую угрозу, исходившую в этот момент от него.

– Вы вчер’а р’ассказывали о своей семье и с моей стор’оны было кр’айне невежливо не поинтер’есоваться: откуда именно вы пр’ибыли?

Та оцепенела.

– Разве это так важно и не может подождать? Скажем, до обеда?

– А почему не сейчас? Р’аз уж мы с вами так чудесно беседуем? Так откуда же?

Чейз молчала, потому что не знала ни одного местного названия, кроме Борея и Ала… Аланбиля, кажется. Которые в данном случае явно не подходили. Да и врать всё равно было бесполезно. И без того понятно, что барон затеял разговор не просто так.

– Молчите? – вздохнул тот. – Очень жаль, потому что, пр’изнаться, мне было кр’айне пр’иятно познакомиться с вами. Однако в свете последних событий… – на этих словах барон достал что‑то из ящика стола и положил перед собой. Аккуратно сложенное чёрное платье с пайетками.

По позвоночнику пробежал парализующий холодок.

Служанка – гадина. Всё‑таки сдала.

– И что это должно значить? – спросила Аманда чуть хрипло, зачем‑то продолжая играть в невинную овечку.

– А то, что эта удивительная вещь пр’инадлежит вам, – барон Колфинд жеманно поиграл кончиками пальцев. – Необычный нар’яд, вам не кажется? Весьма экстр’авагантный. Пр’облема в том, что моим др’узьям уже доводилось сталкиваться с подобным… – на этих словах стена, что раньше казалась частью книжных шкафов, с тихим скрежетом отошла, открывая потайную комнату. Из которой вышло трое мужчин. Один в красной тунике, остальные – в чёрных рясах. На поясах – металлические дубины со штыками. Кресты на шее. Церковная братия. – Я знал, что мой племянник ввязался во что‑то мутное, но то, что он якшается с ер’етиками, пр’ивело меня в настоящую яр’ость…

«Яр’ость», – так и хотелось передразнить его, хоть ситуация совсем не располагала. Чейз продолжала сидеть, не шелохнувшись, потому что была уверена – её конечности онемели настолько, что не будут слушаться. Как и бессмысленны оправдания, когда имеешь дело с фанатиками. А это, определённо, были они.

Позади послышался шум, и она резко обернулась, искренне надеясь, что это Адриан. Но нет, в дверях стояло ещё двое: в таких же чёрных нарядах и с оружием на поясе. И вид у этих дубинок был… устрашающий.

– Давайте сделаем так, милая, – продолжал барон. – Мои др’узья сопр’оводят вас в одно место, чтобы вы имели возможность пообщаться. Если вы невинны, то и бояться вам нечего, вер’но? А р’ади вашей р’епутации давайте сделаем всё тихо, не пр’ивлекая шумихи. Что вы на это скажите?

Ради её репутации? Скорее, ради репутации дома Колфиндов. Вряд ли его чистое имя останется чистым, если кто‑то увидит, как из его резиденции вывозят потенциально опасного преступника.

Аманда обречённо втянула воздух ноздрями.

Вот же, блин, засада. Опять её сдали!

 

Глава седьмая

 

Хавьер Бранд

 

Что делать?

Она лихорадочно соображала.

Сбежать?

Не вариант. Сомнительно, что получится преодолеть хотя бы эту комнату. Даже если металлические палицы не убивают, они делают больно. Уболтать суровые лица тоже не представлялось возможным, тут на переговорах не вырулить. А значит не остаётся ничего, кроме как…

Чейз поправила длинные юбки и решительно направилась к застывшим в проёме истуканам, предупреждающе потянувшимся к поясу.