Чернильный дневник

Однако дома ветерана встретили далеко не с почестями как‑то ожидалось. Большинство окружения считало, что травма не столь значительная причина бежать от долга. Немногие знали, что рана была получена, когда барон, тогда ещё молодой шевалье, собственным телом защитил старого короля, так же выступающего на оборонительном рубеже. За отвагу покойный правитель присвоил спасителю титул барона и наделил правами на владение земельной собственностью.

Вспыхнувшая эпидемия пришлась на последние военные годы. Собственно, она стала одной из причин её окончания, но не венцом кровопролития. Смертельная волна прошлась практически по всему Эридану, не затронув лишь несколько отдалённых уголков королевства.

Столица тоже попала под удар, при котором барон потерял двух дочерей и супругу. Самого же хозяина, как и почти половину населения Борея, нависшая беда чудом миновала, однако страшные утраты не могли не сказаться на выживших.

На этот же период для Эридана пришёлся расцвет религии, которую молодой король, вступивший в свои права после смерти отца, с честью поддержал. До этого долгое время церковь оказывала лишь второстепенное влияние, но после войн и болезней начала подниматься, ведь людям нужно было во что‑то верить. Церковь давала эту возможность. Тогда же началась дискредитация образа жизни алхимиков и их гонения.

Вернее, как сказал барон Колфинд, церковный конклав под духовным предводительством кардинала Бантео в содружестве с Его Величеством королем Эмбером, после продолжительных расследований и неопровержимых доказательств были вынуждены признать вину алхимиков, запятнавших себя бесчестьем, ересью и позорными связями с нечистым. Одним из которых стал сговор с дьяволом, заставивший их, как людей когда‑то высшего духовного сословия, отречься от истинной веры. Посланная изменниками эпидемия преследовала за собой единственную цель – добиться духовной гибели не только их собственной, но и всего человечества.

Барон, качая головой, отметил, что, несмотря на правое дело, он не способен всецело одобрить предпринимающиеся церковью меры, хотя их порыв и цель, в конечном итоге, достойна уважения. Как бы то ни было, вероисповедание не терпит “потустороннего вмешательства”, которое несут за собой алхимики. Бог ― есть единственное существо, имеющее власть над всем сущим, и только душа вечна. И пускай люди многие сотни лет жили с ними бок о бок, сейчас, по мнению церкви и молодого правителя, настала пора дать понять, что наступила та эпоха, в которой отклонения от привычного образа жизни не терпятся и не имеют места быть.

Аманде стало не по себе, когда зашла подобная тема. Мало того, что она искренне сочувствовала этим алхимикам, которых никогда не видела, так ещё и на свой счёт у неё невольно затряслись коленки. Если в этом месте церковь занимала такую же важную нишу, как когда‑то и в её время, то что будет, если узнается способ её перемещений? Это ведь явно не вписывалось в утвержденные веромученниками рамки. Недалеко и до знаменитой “охоты на ведьм”, хотя видимо тут они заменились на травлю алхимиков.

Адриан тоже почувствовал, что разговор принял нежелательное русло и, попросив у барона Колфинда разрешения отдохнуть перед ужином, увёл Аманду наверх. С разговоров на лестнице они плавно перетекли к нему в спальню.

– Ну, теперь я могу понять, почему ты сдал меня королю, – заметила Чейз, заваливаясь на уютный диванчик и отщипывая с ближайшей фруктовой тарелки веточку винограда. – Вы все тут чертовы фанатики.

– Тут другое, – не согласился Адриан, присаживаясь рядом и скидывая её ноги с задравшейся по колено юбкой на пол.

– Например?

– Не важно.

– Нет, важно… – Аманда оторвалась от поедания ягод. – Кого у тебя забрала эпидемия? Родителей, брата, сестру… невесту?

– С чего ты взяла?

Чейз пожала плечом.

– Ты не любишь алхимиков. Да, возможно, не бегаешь за ними с факелом и криками “сжечь”, но не любишь. С бароном‑то всё ясно. В нём горит обида за семью… а ты? Только личные причины могут создавать такую продолжительную ненависть.

Адриан долго не решался ответить. Было видно, что она оказалась едва ли не первой за долгое время, кто поднял подобную тему. Да ещё и попала точно в яблочко.

– Мать и сестру, – ответил он, наконец. – Мы тогда с отцом были на войне, когда эпидемия добралась до нашего города.

– Так ты ещё и воевал? – изумлённо вскинула бровь Чейз.

– Как и все, – кивнул тот. – Отцу разрешили вернуться домой, чтобы устроить похороны. К тому же кто‑то должен был управлять поместьем. А я так и не присутствовал на панихиде. Не успел попрощаться.

– Поместье… И… почему ты не там?

– Потому что его у меня больше нет, – пожал плечами Адриан, забирая у неё недоеденный виноград, обрывая оставшиеся ягоды и горстью отправляя их в рот. – То было сложное время. Голодное, мрачное. Отец не справился: сначала постепенно распродавал имущество, чтобы расплатиться с долгами, а, не выдержав, напился устроил целое представление. Да не перед кем‑то там, а перед приближёнными к короне персонами. Последствия предсказуемы: его лишили титула, земли и почестей. Только не спрашивай, что именно он устроил. Ничего достойного, но и я как наследник попал под горячую руку. В общем, вернулся я на пустое место, которое когда‑то было мне домом, и стал при этом никем.

Чейз словно новыми глазами смотрела на собеседника.

– Надо же… И у тебя тоже с родителями вышел косяк. И где он сейчас? Твой отец?

– Не имею ни малейшего представления. Одним днём я ушёл и больше мы не общались. Даже не знаю, жив ли он. Не могу простить его за слабость, как бы ни старался.

– Простить предательство тяжело, – кивнула та понимающе. Ей ли это не знать? – Особенно от близких. И вполне понятно, почему ты послал всех и укрылся в хижине. Я бы тоже озверела на весь мир.

Адриан вопросительно дёрнул подбородком.

– А что насчет тебя? То, что ты говорила о семье…

– Правда, в общем и в целом. Отец… как у вас тут такие личности называются?… обдолбался опиумом и помер, а мамаша – алкоголичка до мозга костей, которой дочь была не нужна. Всё просто. Конец истории. Финита… – всколыхнув старые обиды, внутри всё сжалось. Аманда раздражено тряхнула головой. – Но ничего, выплыла. Главное упорство. Мы с тобой тому подтверждение.

Адриан неосознанно потянулся к ней, подушечкой пальца проведя по открывшейся дорожке маленьких сережек‑гвоздиков на её ухе. Всего их было пять: четыре в ряд и один на хряще. Результаты бурного пубертатного периода. Хорошо, что ограничилось только ими, а не проколотым языком и сосками.

Чейз вздрогнула, но не отстранилась. Наоборот, ей было приятно его касание… И он. Особенно теперь, открывшись с совсем другой стороны и став… таким, что можно и забыть на время о его предательстве. Или даже окончательно забыть. Сейчас ведь он ей помогает, верно?

Молчание затягивалось, а между ними едва только воздух не электризовался. Понять, что последует следом, не составляло большого труда. Милые беседы, тесный диван, глаза в глаза… Только вот Аманда понимала, что это неправильно.