Чёрный сон. Мутанты

– Мама, ты чего? – прижался к ней Ярик.

– Необходимо отсюда уйти как можно дальше, – она с тоской посмотрела на мужа, зная, что тот отрицательно покачает головой, но Никита неожиданно кивнул.

– Как же так, папа! – возмутился Ярик.

– Не наше время, сынок. Но ты не переживай, они получат всё сполна. А в данный момент не стоит пороть горячку. Мы видели, что это за люди. Нам необходимо быть начеку, иначе и этих вещей у нас не будет. В горячке они не сообразили, что не полностью нас ограбили. Насколько мне известно, если подонки начали гадить, то остановиться уже не смогут. Мы переночуем в можжевеловой роще, а завтра будет пища для размышлений.

– Пить хочется, – нахмурился Ярик.

– Придётся потерпеть… до завтра, – о чём‑то в душе размышляя, проговорил Никита.

– А утром что‑то изменится? – с горечью в голосе произнесла Лада. Её тоже уже давно мучила жажда.

– Давайте тихонько подкрадёмся к роднику? – посоветовал Ярик.

– А если там засада? – серьёзно произнёс мужчина.

– Мы незаметно подползём…

– Не суетитесь. Утром всё решится, – уверенно сказал Никита, и глаза мрачно блеснули.

– Ты что‑то задумал? – испугалась Лада.

– У них команда большая. Что для них наша камбала и краб. Есть захотят и обязательно утром полезут в воду, – Никита пощупал рубашку, которая сильно пропиталась кровью, – а в море акулы.

– Какой ужас! – передёрнула плечами Лада. – Но они не всегда нападают. Мы плыли ночью и ничего, бог миловал.

– А их разорвут, – уверенно произнёс Никита.

– Вот здорово! – злорадно заулыбался Ярик и даже в ладоши хлопнул.

Лада скептически улыбнулась и прижалась к мужу:

– Что ж, надо готовиться к ночлегу, а завтра будем искать воду, – она тяжело вздохнула.

Они выбрали место, где не так сильно дул ветер. Наломали густых веток и ими укрылись, но всё равно без костра было холодно. Никита в каком‑то оцепенении подумал, ещё пару таких ночей и для них всё закончится очень плохо. Он приложил руку к повязке, кровь уже не текла. Тогда он сжал рану и от боли едва не закричал. Рубашка вновь намокла. Какая хорошая приманка, подумал мужчина и неожиданно для себя спокойно заснул.

– Папа, вставай!

Никита резко открыл глаза. Солнце давно проснулось и приготовилось выглянуть из‑за скал. Ярик несильно его тряс, стараясь не касаться окровавленной рубашки. Увидев, что отец проснулся, наклонился к самому уху и прошептал:

– Они к морю спускаются.

Никита сел, посмотрел на спящую жену и строго глянул на Ярика:

– Из лагеря ни на шаг, я скоро.

– Я с тобой, – уверенно произнёс его сын.

– Нет, твоё время ещё не пришло. Я пойду один.

Ярик покачал головой:

– Нет, папа, мы пойдём вместе.

– Да не дорос ты ещё до такого. Я тебе запрещаю.

– Я пойду с тобой, – упрямо сказал он.

Никита задумался. Он прекрасно представлял, что может произойти. Непонятно как это повлияет на психику сына, а ему ещё двенадцать лет. Но ведь не запретишь, пойдёт следом!

– Хорошо. Но будешь меня слушаться беспрекословно.

– Спасибо, папа, – с чувством произнёс Ярик.

– Не благодари. Может, начнёшь даже проклинать меня.

– Не буду, папа. Я знаю, что ты сделаешь. Ты хочешь подманить акул при помощи, – он указал на окровавленную рубашку.

– Раз ты всё знаешь, – Никита аккуратно снял повязку. Из безобразной, но не глубокой раны кровь не потекла, – тогда пошли. Ты готов?

– Да, папа.

Используя валуны, когда‑то скатившиеся со склонов, они незаметно подкрались к берегу. У самой воды один из детин пытался втиснуться в детский гидрокостюм, но получалось не очень. В результате диких скачек на берегу, он споткнулся и распорол руку об острый камень. Над пляжем пронеслась матерная ругань.

Второй осмотрел рану, и донёсся обрывок из их разговора:

– Глубокая царапина… море чистое … … мля, костюм детский … … у того лошары … … ещё не вечер … … далеко не ушли…

Никита напрягся, было очевидно, негодяи не успокоились и будут их искать. Как бы к берегу подобраться и кинуть в море окровавленную рубашку. Сейчас не получается, всё хорошо просматривается, придётся ждать, когда они полезут в воду.

Мужчина так и не смог втиснуться в гидрокостюм. Он со злостью откинул его в сторону. Некоторое время Савелий и Захар о чём‑то совещались, затем достали две длинные ветки, в одной из них Никита узнал своё копьё, и принялись их точить об плоский кусок гранитной глыбы. Затем потрогали наконечники пальцами и недовольно скривились, видимо их не порадовала острота, но ничего более острого у них не было. Затем, с шумом бросились в море и принялись охать от холода. Затем успокоились и уже спокойно пошли вдоль берега, внимательно глядя в глубину. Из всего увиденного Никита понял, об акулах они ничего не знают.

– Папа, можно рубашку кидать, – нервно дрожа, произнёс Ярик.

– Нет, сынок, – неожиданно сказал Никита, – не могу положить грех на душу. Пусть сама судьба распорядится, какое выбрать для них наказание. Иди к маме, она скоро проснётся и будет волноваться, а я ещё понаблюдаю. Рубашку захвати, она теперь не понадобится.

Ярик насупился, долго смотрел на отца, затем вздохнул:

– Может ты и прав, папа, я ухожу. Долго не задерживайся.

Никита долго смотрел сыну вслед и заметил по его походке, что тот расслабился и не напряжён как прежде, Ярик в душе с ним был согласен.

Мужчина подкрался к самому берегу, увидел на камнях капли крови и криво усмехнулся, его окровавленная рубашка сейчас была совершенно ни к чему, они сами потащили с собой приманку для акул.