Чёрный сон. Мутанты

– С теми, что меня вонючим козлом обозвали, у вас конфликт произошёл? – проницательно заметил парень, почёсывая небритые пухлые щёки.

– Не совсем с ними, с их мужчинами, – Никита пощупал повязку.

– Ножом ударили? – чуть не подпрыгнул Семён и его серые глаза налились свинцом.

– Копьём, затем ограбили и из этой пещеры выгнали.

– Боже правый! – он, прищурившись, посмотрел на Никиту. – Но если вы сейчас здесь, конфликт благополучно исчерпан?

– Именно так и произошло. Их сожрали акулы.

– Это океан, – задумчиво произносит Семён, затем спохватившись, в испуге воскликнул:

– Как сожрали? Совсем?

– С потрохами, – кивнул Никита.

Семён в потрясении зашёл в пещеру, тихо сел у костра, подпёр ладонями дряблые щёки и тихо спросил:

– А у вас есть мнение, где мы?

– Я уже сказал, – хмуро произнёс Никита, но подумав, продолжил:

– Берег огорожен неприступными скалами, пройти без запаса воды их сложно. Они идут вдоль моря не один десяток километров. С твоими бутылками можно попытаться их обойти. Если не получится, за теми скалами имеется трещина. С верёвками можно попробовать подняться наверх, – Никита замолчал.

– Но неясно, что может ожидать нас там, – понимающе кивнул Семён и прищурил опухшие от длительной пьянки глаза.

– В смысле? – поднял на него тяжёлый взгляд Никита.

– Сами посудите, берег безлюден, если не считая выброшенных на него таких же горемык, как и мы. Горизонт чист, ни единого корабля. Там наверху может быть всё, что угодно: пустыня, горы, дремучий лес, каннибалы…

– А вот это ты уже загнул, – криво ухмыльнулся Никита.

– Согласен, – кивнул Семён, – с каннибалами я загнул. Наверху их нет… вероятно, – и многозначительно замолчал.

– Что ты этим хочешь сказать? – напрягся Никита.

– Не в моих правилах расстраивать хороших людей, но нам необходимо бежать отсюда как можно быстрее, очень скоро придёт настоящая беда, – Семён демонстративно посмотрел на перевязанный у Никиты бок.

Лада проснулась из‑за разговоров, неприязненно посмотрела на парня, увидев его ужасные семейные трусы, и вовсе округлила глаза.

– Доброе утро, сударыня, – пощупав небритые щёки, не вставая, поклонился Семён. – Извините за мой внешний вид, полночи стирал свою одежду, ещё не высохла, – он демонстративно покосился на её мешковатые шорты, стянутые на талии ремешком.

– Мы свои хорошие вещи потеряли… недавно, – поняв его многозначительный взгляд, с вызовом произнесла она.

– Да‑да, я понимаю, я тоже потерял свою хорошую одежду… давно. А сейчас донашиваю то, что нашёл в трюме.

Никита развеселился и не смог сдержать улыбку. Лада отвернулась, поправила куртку на Ярике и решительно встала:

– Я к роднику, умыться, – очень сурово сказала она.

Когда женщина вышла, Семён задумчиво произнёс:

– Хорошая у вас жена, ладная. А звать её как?

Никита покосился на парня, нехотя произнёс:

– Лада. А сына – Ярик.

– Хороший он у тебя, – задумчиво сказал Семён. – А как в школе учится?

– Да нормально, – пожал плечами Никита, – с алгеброй не сильно дружит, но зато литературу и историю любит. Память великолепная, страницу текста за пару минут запоминает до запятой. Но, в принципе, учится без двоек.

– Это хорошо, что без двоек, – парень покосился на кусок копчёной рыбы.

– Не стесняйся, бери.

Семён аккуратно подцепил увесистый шмат и начал с аппетитом есть. Затем виновато произнёс:

– Изголодал совсем, кушать постоянно хочется. Но на одной рыбе жить нельзя, растения съедобные надо бы поискать, корешки.

– Вот и поищешь, – усмехнулся Никита. – А мы как выберемся, всей семьёй в ресторан пойдём.

– Тоже верно, – Семён проглотил копчёного окуня и покосился на ещё один, но брать не стал.

Лада стремительно вошла в пещеру, с тревогой бросила взгляд на мужа и громко сказала:

– Сюда люди идут! Сынок, подъём!

Ярик вскочил и принялся испуганно таращиться, но затем напустил на себя независимый вид. Никита взял в руки копьё и быстро вышел наружу. Действительно, прямо к их пещере карабкалась разношёрстная публика. Первым взобрался долговязый парень в цветастых шортах с брезгливо отвисшей нижней губой и с серьгой на тощем ухе. Через его плечо была подвешена элитная сумка из кожи крокодила. А за ним заползли три потных, сильно обгоревших на солнце дамы, в едва заметных на теле купальниках.

– Мужчина, как хорошо, что вы здесь тусуетесь! – парень снисходительно улыбнулся одним кончиком рта. Потянул носом, учуял запах копчёной рыбы. И, бесцеремонно отодвинув с дороги опешившего от такой наглости Никиту, зашёл в пещеру. Не обращая внимания на присутствующих там людей, радостно закричал:

– Девчушки, тащите свой силикон сюда, здесь такая классная пещера! И хавка есть! Нажрёмся!

– Вы кто такие? – гневно сверкнула глазами Лада.

Парень смерил её взглядом, задержался на её оттопыренных шортах, понимающе хмыкнул. Он достал из сумочки пачку долларов и, гнусно ухмыляясь, протянул одну бумажку:

– Нищеброды, берите сто баксов, мы покупаем вашу пещеру и жрачку.

– А ты ничего не попутал? – Никита взял парня за плечо и резко повернул его лицом к себе.

Тот удивлённо округлил глаза, сбросил его руку, достал из сумочки ещё сто долларовую купюру и швырнул её на пол:

– Теперь вышли из моей пещеры, – угрожающе процедил он.

– Папа, кто это? – испуганно спросил Ярик.

– Я так думаю, «сливки общества», с той яхты.

– Девочки, как тут прохладно! – в пещеру вошли обгорелые дамы и мгновенно кинулись к копчёной рыбе.

Семён громко хмыкнул, остервенело почесал небритую шею и с глубокомысленным видом изрёк:

– Начинается веселье и это только цветочки.

– А ну пошли вон!!! – буквально взорвался Никита.

– Ты кому это? – парень в цветастых шортах удивлённо поднял брови, его глаза до предела округлились, нижняя губа ещё сильнее выпятилась. – Ты видно не совсем догоняешь на кого рот раззявил, пролетарий?

– Да сопляк ты самый обычный и курицы твои драные, – Никита удобнее перехватил копьё.

– Но‑но, без выражений! Хамишь, парниша! – оскорбилась одна из обгорелых дам.