Constanta

Прощаясь и жмя руку деда, Коля смотрел на него во все глаза. Стараясь запечатлеть всё, не пропустить ни одной детали, он высекал его навечно в граните своей памяти.

Электричка уехала. Смахнув невольную слезу, дед постоял, посмотрел ей вслед и отправился домой.

Оставленный один, визжа и лая, пытаясь вырваться на волю, Рой бесновался на цепи. Дед открыл калитку, прошёл во двор и остановился перед псом. Утихомиривая, потрепал по загривку. Поднял глаза в небо, приложил пятерню к груди и, унимая свои сердечные боль и трепет, вздохнул.

– Будем зимовать, Рой.

 

Глава десятая

 

За день до освобождения квартиры Степан принялся заметать следы тайного пребывания в ней, стараясь делать это как можно незаметнее. Однако Илона заметила. Пришлось признаваться. Узнав всю правду о своём участии в авантюре, она пришла в ужас. Но делать было нечего, следов хватало, времени убрать их оставалось в обрез и потому следовало немедля браться за работу. Узнай Горыныч, чего им обоим стоило вернуть квартире прежний вид, то не потребовал бы платы за наём – компенсация была достойной.

Наконец, все волнения остались позади. Шли последние минуты перед уходом. Сидя, они прощались со своим временным жильём.

– О чём задумалась? – спросил он её.

– Мы всё равно оставляем здесь частицу себя, – ответила она, осматриваясь. – Свою энергию, если хочешь. Незримую тонкую материю.

– И что с этим делать?

– Не знаю. Тебе виднее – ведь ты же всё это затеял.

Они помолчали.

– Долой стены, – сказал он, махая рукой. – Возвращаемся в природу.

– Назад в эдельвейсы? – подыгрывая, улыбнулась она.

– Другого выхода нет. Мы были и остаёмся бездомными. Хотя в этом есть и своё преимущество – таким, как мы, открыты все вершины. Хотела бы увидеть облака?

– И среди них тебя – в неземной красе!

– Ну, да.

– Заманчиво. Про облака‑то я наслышана, а вот, каков ты в своей настоящей красе, не знаю.

– Будь уверена – я не разочарую тебя.

– Хотелось бы верить. Однако, ты – снежный эдельвейс. Я – спутница южных широт, любимица солнца, гербера. Как будет выглядеть наш союз?

– Мы дополним друг друга. Половинами единого целого. Свет, воздух и вода – всё, что нужно цветам для счастья.

Илона вздохнула.

– Хочу утешиться. Живыми цветами – прямо сейчас.

Материалистка, едва не бросил ей в лицо Степан. Но сдержался. Такова женская природа.

Он поднялся.

– Куда ты? – спросила она.

– Мы уходим, а хомяк с рыбами остаются. Надо договориться, чтобы не вздумали рассказать про нас.

Задумавшись, Илона устремила взгляд ему вслед. А ведь он слов на ветер не бросает. Отыщет путь, возьмёт да и поведёт за собой на свою вершину. Ум, сила, характер – всё есть. Мужчина…

 

Стрелка уровня топлива колебалась близ нулевой отметки. Бензобак был почти пуст. На последнем издыхании, выжимая из себя всю способную пламенеть жидкость, мотоцикл нёсся к заветному источнику. Этим вечером горючее было нарасхват, слаще и привлекательнее самого нектара. Длинная очередь растянулась перед бензоколонкой. Примыкая к ней и достигая цели, мотоцикл остановился.

Чет выключил фару, заглушил мотор и, снимая шлем, обернулся.

– Полчаса простоим, не меньше.

– Потерянное время, – откликнулся Боронок из коляски.

Сидящий за Четом Нечет зевнул.

– Интересно, – вступил в разговор он, – хватит бензина на всех? Может…

– Не каркай! – поспешил оборвать его Чет.

Боронок вылез из коляски. Вытянув вперёд руки, прямой, как аршин, медленно присел. Один раз, другой. Размявшись, уставился на очередь. Неподвижная вереница людей и машин производила тягостное впечатление.

– Нечётный, – позвал он.

– Что?

– А ведь нам с тобой бензин без надобности.

– Да, – оживился Нечет.

– Тогда что тут делать? Пошли, погуляем под звёздным небом.

– Это дело!

Чет не стал препятствовать их уходу. Оставшись один, стоя, с видом мученика он скрестил руки на груди. Реанимация беспомощного железного коня требовала от него известной доли стойкости, терпения и самопожертвования.

Вскоре сзади подъехала машина, хвост очереди удлинился, переднее транспортное средство тронулось с места, оживляясь и толкая мотоцикл вслед за ним, Чет начал движение вперёд.

Когда очередь сократилась наполовину, мимо, медленно, словно разыскивая кого‑то, проехали две «Явы». Спустя некоторое время, вернувшись, они притормозили рядом.

– Эй, ты! – окликнул Чета ближний наездник.

Лишённый возможности избавиться от внезапного пристального интереса к себе, Чет поднял голову и ответил хмурым взглядом.

– Ты нас помнишь?

– Впервые вижу.

– А кто же тогда вчера ночью поворот нам не уступил?

– Где?

– Здесь недалеко – у Пискарёвского кладбища.

– Не знаю я такого кладбища. Никогда там не был и даже не слышал про него.

– Охотно верим. Да вот только колымагу твою ни с чем не спутаешь. Одна она такая на весь Питер.

– К чему разговор?

– Это уже конец разговора. Значит, так – заправляйся и возвращайся на вчерашнее место. Погоняем наперегонки.