Дамы «В шаге от мечты»

Его юная любимая Виолетта ещё есть в этом замученном карьерным ростом теле.

 

 

Глава 2. Лилия и Павел.

 

 

Лилия Леонидова – художник‑визажист – нежная, метательная, хрупкая с большим добрым сердцем и готовностью помочь всему миру. Закончив академический художественный колледж, Лиля работала в школе учителем рисования. Невысокая, изящная, как статуэтка, русоволосая, экстравагантно и ярко одевающаяся, живущая в своём мире девушка не прижилась в сером учительском коллективе. Её напрягали положенные по программе уроки, пресекающие полёт фантазии её учеников.

– Искусство не может быть ограничено рамками, его нельзя запрограммировать и записать в планы. Это союз души и фантазии, – горячо отстаивала свою точку зрения Лилия Леонидовна.

– В общеобразовательной школе уроки рисования идут на уровне факультативных, – вещала директор школы. – Прошу не устраивать экспериментов и вести уроки в строгих рамках школьной программы.

Лилии Леонидовне пришла в голову идея совместить все интересы в одно любимое дело – визаж. Она окончила курсы визажистов, получила высокий балл, диплом и открыла свой салон. Ей нравится, что работа визажиста даёт не только внешнее преображение женщинам, но и ей самой колоссальный всплеск эмоций. Лилии Леонидовне нравится дарить людям красоту, счастливые улыбки, радость и воодушевление. С этой работой у неё оставалось время писать картины, которые иногда выставлялись на выставках.

Лилия с удовольствием шла на работу. Здесь она жила, отдыхала, вдохновлялась. В своём салоне она чувствовала себя воздушной, лёгкой, счастливой. Домашние дела и заботы отступали, словно их и не было. Равнодушие домашних к её работе здесь с лихвой компенсировалось приветливыми девушками, благодарными клиентами, приглашениями на конкурсы и выставки. Словно было две Лилии. Одна – домашняя заботливая жена и мама, в одиночку неся бремя быта и вторая – лёгкая, воздушная, живущая в мире красоты и красок.

Возле салона красоты «Лилия» уже второй день сидел маленький нахохлившийся котёнок. Лилия Леонидовна опять наткнулась на его грустные, плачущие глаза и не сдержалась в очередной раз. Сердце её сжалось, она подняла котёнка на руки и вместо работы отправилась в ветлечебницу, которая размещалась в этом же доме.

– Здравствуйте! Я нашла котёнка. Что мне с ним делать? – спросила она девушку.

– Надо его осмотреть, – услышала она низкий мужской голос из глубины лечебницы. – Юля, неси котёнка, я пока свободен.

Девушка забрала котёнка из рук Лилии.

– А мне что делать? – неуверенно спросила Лилия.

– Идите по своим делам. Это же не ваш котёнок, я правильно понял?

– Что вот прямо так оставить и уйти? – растерялась Лилия Леонидовна.

– Что вы предлагаете? – услышала она.

– Мы так и будем переговариваться через всё помещение? – слегка занервничала Лилия.

Из процедурного кабинета вышел высокий седовласый мужчина в белом халате и хирургических перчатках. Лилия повернулась к нему и замерла, доктор пристально смотрел на неё светлыми глазами, вокруг которых разбегались морщинки. Его глаза, как серо‑голубое озеро в пасмурную погоду, пристально смотрели на Лилию, затягивая в свою пучину.

«Я хочу их написать», – женщина старалась запомнить форму и оттенки, перетекающие один в другой, овал лица, брови, щедро усыпанные сединой волосы, убранные со лба назад. Лилия Леонидовна погрузилась в свой мир, рассматривая необычные оттенки глаз доктора. Она пристально смотрела на него, забыв приличия.

Доктор застыл, засмущался от внимательного взгляда женщины, поймав себя на том, что не может оторваться, вздрогнул и очнулся, словно оторвал себя от Лилии. Голос опустился до шёпота, боясь спугнуть это видение.

– Извините, я стерилен, веду осмотр. Вы заберёте себе котёнка?

– Нет. Не знаю. У меня есть знакомые. В передержке, – лепетала Лилия, растеряв весь словарный запас.

Она была ещё там, в озёрах его глаз и действительность не воспринимала.

– Вот когда узнаете – приходите. Пока он побудет у нас. Надумаете взять – хорошо. Нет – мы сами пристроим. Завтра приходите, – немного сердито произнёс доктор.

– До свидания, – попрощалась Лилия.

«Что за наваждение? – Павел развернулся и пошёл в процедурную. – Надо спросить телефон… Неудобно как‑то… Черт! Просто у меня давно не было женщины». Женщина стояла перед его глазами, мешая сосредоточиться.

Лилия Леонидовна задумчиво смотрела ему в спину. Если бы её спросили – как выглядит мужчина, она не смогла бы ответить. Она запомнила только глаза, которые преследовали её весь день.

– Вы не переживайте. Павел Сергеевич – это кошко‑собачий бог! Он так любит животных! Он почти живёт на работе, – говорила девушка. – Доктор осмотрит его, если надо пролечит, привьёт. У нас здесь есть место, чтобы оставить на какое‑то время. Приходите завтра. Может быть надумаете взять его себе.

– Кого? – рассеянно спросила Лилия.

– Ну не Павла же Сергеевича, – звонко захохотала девушка. – Котёнка.

– Кому это ты меня опять сватаешь? – шутливо‑грозно донеслось из процедурной.

– Работайте, Павел Сергеевич. До свидания, – это уже относилось к Лилии Леонидовне.

Лиля вышла из ветлечебницы, ничего не замечая вокруг. Она пребывала в каком‑то лёгком беспокойстве, удивлении и грусти. Откуда появились эти ощущения Лилия Леонидовна не знала.

«Томление души», – подумала женщина.

Лилия рассказала дома о котёнке и докторе с красивыми добрыми глазами. О своих ощущениях женщина не рассказала, поэтому рассказ получился коротким, сухим и не интересным. Лилин муж укоризненно вздохнул. Его выводила из себя Лилина благотворительность. Отзывчивая, внимательная не только к окружающим её людям, но и к любой живности Лилия Леонидовна старалась помочь всему миру. Она кормила бездомных котов, пристраивала животных в добрые руки. Бегала в магазин для соседских бабушек, баловала внучку, дочь и её мужа подарками. Устраивала благотворительные выставки, чтобы отдать деньги на бездомных, бродячих животных. Муж закатывал глаза и ворчал:

– Это безумие! Когда ты повзрослеешь? Ты занимаешься ерундой. Все эти твои картинки, бабушки, котики, расписывание лиц богатым тёлкам – безмозглая чушь!

– А что не чушь? – спрашивала Лилия. – Я хорошо зарабатываю. Работа мне нравится.

– Ладно, не сердись, – сдавался муж, – устал я что‑то.