День города

– Ты знаешь, что в Следственном комитете у меня есть человечек, который мне кое‑чем обязан. Информация от него. Комитетские возобновили расследование по некоторым старым, давно закрытым делам. В связи со вновь открывшимися обстоятельствами.

– По каким делам?

– По тем, которые, скажем так, возникли после создания нашего общего бизнеса. Что за новые обстоятельства, он не знает, обещает выяснить, но это сейчас и не важно. Важно, что дана команда: копать. Копать они умеют, тем более, когда реально есть, что раскапывать и тем более, когда начальство требует конкретный результат. В общем, Хмурый считает, что пора прикрывать лавочку, Городецкому, как ты догадываешься, все равно, а я склонен согласиться с Хмурым, – даже если сейчас каким‑то чудом отмажемся, те, кто на нас наехал, все равно нормально работать не дадут. Вступать в войну непонятно с кем и с весьма туманными перспективами на победу я не хочу.

– Слушай, Денис, а о каких, собственно, уголовных делах речь? – Демидов озадаченно потер лоб, слегка поморщившись от подступающей головной боли. – Помню, когда ты еще только меня к себе звал, вроде, обмолвился, что кое‑кого подвинуть немного пришлось, в подробности не вдавался, ну, я решил – так, борьба конкурентная.

– Когда ты пришел, все уже, считай, на мази было, – Денис выглядел слегка смущенным. – Пободаться пришлось раньше. Там… в общем, было несколько серьезных эпизодов.

– Понятно, – мрачно произнес Вадим. – Мне, значит, тогда решил всего не рассказывать. Решил не травмировать изнеженную душу командира танкового батальона грубыми подробностями из жизни русского бизнеса.

Первые, пока легкие, болевые спазмы слегка сдавили левый висок, – давнишняя контузия четко по расписанию слала свой пламенный привет. Демидов знал по опыту, что пришедшая вечером боль почти гарантирует тяжелую бессонную ночь, что любые лекарства принесут лишь частичное и недолгое облегчение и это только усиливало раздражение, вызванное неожиданным и нелепым разговором. Он достал из кармана пиджака блистер с маленькими белыми таблетками, выдавил одну на ладонь, отправил в рот, торопливо запив остывающим кофе.

– Ну, хорошо, – он изо всех сил пытался сохранять хотя бы внешнее хладнокровие, понимая, что максимум интересующей его информации можно получить только в спокойном, деловом разговоре. – И как же наши главные акционеры собираются объяснять завтра своему младшему партнеру и, замечу, реальному руководителю компании свое скоропостижное решение? И, кстати, как они вообще себе представляют быстрое сворачивание такой структуры? И кто будет этим заниматься – реализовывать активы, аннулировать контракты, расплачиваться с кредиторами, трясти дебиторов?

– Причины своего решения они тебе озвучат убедительные – форс‑мажор, срочно нужен кэш, супервыгодное предложение для инвестиций, еще чего‑нибудь придумают. В конце концов, они и не обязаны перед тобой отчитываться, исходя из размера твоей доли. Заниматься ликвидацией предложат тебе же, условия будут…, – Денис запнулся, – будут выглядеть красиво: при удачном раскладе тебе останется гораздо больше твоих десяти процентов, для продажи активов заранее согласятся на приличный дисконт – лишь бы побыстрее. Если захочешь какую‑то часть бизнеса у них выкупить, возражать не станут. В общем, завтра ты не должен будешь сильно расстроиться.

– Но?.. – подстегнул Демидов, пристально глядя на вновь замолчавшего друга. – Давай, Денис, договаривай.

– Тебе ничего не скажут про показания, которые Хмурый дал вчера в Следственном комитете.

– Так его вызывали уже? – удивился Вадим. – Ты же сказал, что от своего человека про следствие узнал.

– Вызывали. Не на официальный допрос, пока только пообщаться, но это Хмурый с Городецким скрывают и от меня тоже. Так вот, по его словам выходит, что все интересующие следствие эпизоды придумал и организовал ты.

– Я?! Какие эпизоды? Да я же тогда служил еще, я же потом только…

– Организовал ты, – нетерпеливо перебил друга Денис. Сейчас, когда было сказано главное, он уже не запинался, не подыскивал слова, а спешил выложить все до конца. – Типа, еще когда в армии был, бизнесом заняться решил, сначала нашел честных инвесторов, договорился с ними, а потом стал поляну для проекта своего зачищать. Добропорядочные инвесторы про твои проделки, понятно, ни сном ни духом, они только деньги вложили. Хмурый все грамотно замкнет на тебя и следаков это тоже устроит, от них требуют обвинительного заключения, им все равно, кого прессануть. В общем, Вадим, как только ты вытащишь из бизнеса все бабки, какие сможешь, тебя сразу закроют.

Демидов потрясенно молчал, пытаясь переварить услышанное, привычно разложить в голове полученную информацию, привычно проанализировать, задать уточняющие вопросы и, оценив ситуацию, определиться с дальнейшими действиями. Но на этот раз с анализом получалось как‑то не очень, – слишком сильным оказался удар. Вадим молчал, и Денис, стремясь развеять повисшую над столом тягостную тишину и не особо заботясь о том, слушает ли его собеседник, нудно рассказывал уже никому не интересные подробности:

– У Хмурого, ты же знаешь, этот бизнес не единственный и далеко не самый крупный. Он, как я понял, вообще сейчас все дела сворачивает, бабки ото всюду вынимает. Городецкому еще проще, он лет десять назад гражданством израильским обзавелся, с тех пор только и разговор у него – как бы момент удачный выбрать, чтобы, значит, здесь не лохануться, все возможности использовать, но и с отбытием своим не запоздать трагически. Бабки‑то все у них давно…

– Я, Дениска, в общем, все понял, – внезапно прервал приятеля Вадим. – Только один маленький вопросик уточнить осталось. Сам‑то ты как будешь теперь? Если на меня все вешать начнут, а компаньоны наши уже далече будут, ты у нас вроде как главным свидетелем окажешься. Вот и интересуюсь: что говорить будешь, когда тебя попросят рассказать, как гражданин Демидов бизнесы отнимал и людей заказывал?

В кармане запиликал мобильник.

Досадливо поморщившись, Вадим достал аппарат, взглянул на экран. Первым желанием было отклонить вызов, но, после секундного раздумья, он все‑таки коснулся зеленой иконки.

– Надя, я сейчас очень занят, у меня серьезный разговор. Могу перезвонить, когда освобожусь.

– Конечно, занят. Я не сомневаюсь. Освободишься? Сам‑то в это веришь? – судя по голосу, жена была на грани истерики и, кроме того, Вадим с удивлением подумал, что она, кажется, здорово приняла на грудь. – Ты будешь занят до тех пор, пока у тебя вообще не останется семьи, да и тогда, я думаю, вряд ли найдешь возможность «освободиться», чтобы хотя бы выяснить, куда делась твоя дочь. Что бы ни случилось – ты будешь занят. Ты будешь проводить свои суперважные переговоры, пока я…

Вадим почувствовал, как тугая волна боли, зародившаяся в районе левого виска, плавно перетекает к затылку, пульсирующими толчками сдавливает голову изнутри, словно стремясь вырваться из тесной ловушки черепа.

Денис сосредоточенно прихлебывал чай, деликатно разглядывая цветную подсветку живой изгороди.

– Надя, у меня сейчас действительно очень важная встреча, – Вадим изо всех сил пытался говорить рассудительным, успокаивающим тоном. – Если ты хочешь что‑то обсудить, обещаю, что…

 

Конец ознакомительного фрагмента