День города

Ей было девятнадцать, она работала официанткой в ресторане мотеля «Пит‑стоп», расположенном на федеральной трассе, в тридцати километрах от города. На первый взгляд мотель мало чем отличался от множества аналогичных заведений, расположенных по обе стороны трассы федерального значения. Но почти каждый дальнобойщик или просто водитель, часто путешествующий в этих краях, был в курсе, что молоденькие, как на подбор, официантки «Пит‑стопа» весьма отзывчиво реагируют на ухаживания и флирт, и если девушка понравилась, нужно просто подойти к дежурившему за стойкой бармену и прямо сказать об этом.

Настя жила с матерью, бывшей работницей хлебозавода – крупной и шумной сорокапятилетней женщиной, и младшим братом Антоном – щуплым хромоногим пареньком двенадцати лет с ярко выраженным синдромом Дауна. Отец восемь лет назад утонул в Шмаровке, шумно отметив с приятелями на берегу собственный день рожденья. С тех пор уволившаяся с завода мать занималась в основном тем, что пропивала получаемое на Антона пособие, мало интересуясь домашними делами и судьбой подрастающей дочери. Настя не раз призналась Демидову: «Кабы не Антоха, хрен бы я тухла в этой глухомани, давно свалила б куда‑нибудь, да ведь корова эта, как глаза зальет, так даже жрать ему не приготовит. Пропадет с ней пацан».

– Так чего, Сергеич, – Настя игриво толкнула Демидова плечом, – найдутся бабки даму в люди вывести? Например, в «Купце» на вечер зависнуть? Ты не ссы, я к тебе в кошелек лезть не собираюсь и мне похер, откуда у тебя деньги. Просто праздника захотелось, а какой праздник без кавалера?

– Помоложе кавалеров не нашлось?

– Ты о чем, Демидов? – весело изумилась Настя. – Где ты тут кавалеров видел? Алката одна нищебродная. Ты, конечно, тоже алкаш, только вот есть в тебе чего‑то… короче, сама не пойму, чего. Как‑то не похож ты на бичей наших.

Демидов взял бутылку, опустошил ее двумя большими глотками, тяжело поднялся с лавки и направился к крыльцу квартиры.

– Ладно, пойду я. Собираться пора.

– Ты все‑таки подумай насчет субботы. – Настя посмотрела ему вслед с едва заметной насмешкой. – Мэр обещал шоу крутое устроить, артисты всякие, фейерверки. И «Шмаровский купец», говорят, до утра открыт будет.

– Мэр? – Демидов зашел на крыльцо и открыл дверь, – мэр – он пообещает… фейерверки.

 

2.

 

Ресторан «Шмаровский купец» – самое большое и респектабельное заведение города размещался в изрядно переделанном изнутри каменном двухэтажном здании небесно‑голубого цвета, построенном в семидесятых годах как Центральный универмаг. Широкие витражные окна, покрытые легкой тонировкой, гордо взирали из‑под изящных навесных козырьков на главную городскую площадь, обсаженную по периметру высокими голубыми елями. Бывший ЦУМ оставался единственным объектом на площади, претерпевшим в последние десятилетия столь существенные преобразования: старая четырехэтажная гостиница «Юбилейная», ядовито‑зеленая коробка кинотеатра «Космос», массивное, с помпезной белой колоннадой здание городской администрации с развевающимся над крышей флагом, казалось, вообще не заметили произошедших в стране потрясений, полностью сохранив полученные при рождении внешний вид и функционал.

Вечером в четверг, в то время, когда Демидов, вернувшись с работы, неторопливо скручивал пробку с только что купленной бутылки, в ресторане, в заполненном наполовину зале первого этажа ненавязчивым фоном звучала медленная музыка и стоял сдержанный гул голосов. Весь этот шум не достигал второго этажа, на котором, кроме нескольких административных помещений находились и отдельные кабинеты для VIP‑гостей. В одном из таких кабинетов, в так называемой Красной комнате, за столом, обильно заставленным закусками, на мягких, обитых бархатом диванах, с комфортом расположись трое уже изрядно захмелевших подростков.

– Ну что, пацаны, я так понимаю, подготовительные работы можно считать завершенными?

Дима Манцур вальяжно откинулся на спинку дивана, покручивая в пальцах фужер с коньяком, смотрел на приятелей со снисходительным одобрением, словно генерал, осматривающий свое идеально подготовленное войско.

– Давай, Васек, начнем с тебя. Как с хлопушками, все готово? Докладывай.

– Не извольте беспокоиться, – с готовностью поддержал тон приятеля Васек – худой прыщавый парень, привычным движением поправил пальцем на носу дужку очков и азартно продолжил: – Тут, ведь, что было самое главное? Чтобы жахнуло во всех местах одновременно, детонацию надо обеспечить мгновенную. Помозговать пришлось, конечно, – он выдержал короткую паузу, глядя на Манцура с нескрываемой гордостью. – Ну, в итоге я схемку одну придумал интересную – надежную и простую. Короче так: берем мобильник…

– Ладно‑ладно, Кулибин, – прервал Манцур. – Схемами своими не грузи, мы с Серым все равно не поймем ни хрена. Задача – чтобы рвануло по команде в трех местах. Сделал?

– Обижаешь, Димон, – с радостным видом Васек развел руками, слегка подпрыгивая на мягком диване от нетерпения и азарта. – Бабахнет так – полгорода потом колготки не отстирают.

Он захихикал над собственной шуткой, потянулся за бутылкой и щедро плеснул себе в бокал коньяка.

Манцур снисходительно улыбнулся, перевел взгляд на Серегу.

– А у тебя, Серый, как? Все готово?

– У меня порядок.

В отличие от смешливого и разговорчивого Васька, Серый почти никогда не улыбался, говорил мало, на вопросы отвечал коротко и по существу, предпочитая не смотреть при этом в глаза собеседнику. Он был на пять лет старше своих товарищей, не скрывал своего полного пренебрежения к Ваське, однако авторитет Димона молчаливо признавал в любой ситуации.

– Аппаратура готова. Как подключиться – решил. Записи подходящие нашел, качнул из Сети. Там все как нам нужно.

– Отлично. Теперь, если у нас все получится, то мое торжественное отбытие, – надеюсь – навсегда, в родном городке запомнят надолго, – произнес Манцур с довольной и мечтательной улыбкой.

Как всегда при планировании очередного «прикола» он ощущал в душе радостный подъем, предвкушая и само веселье, и бурное отмечание удачной шутки с друзьями и подругами, в глазах которых авторитет бесшабашного, веселого и остроумного парня в этот, последний раз должен был подняться просто на заоблачную высоту.

Месяц назад он вымучил ЕГЭ в Шмаровской средней школе и готовился отбыть в Москву, где каким‑то волшебным способом был зачислен в МГИМО на факультет международной торговли.

– Ну, вы, пацаны, тут без меня не менжуйтесь, – Манцур покровительственно посмотрел на приятелей, которые не могли похвастаться столь завидной перспективой. – Я вам тут протухнуть не дам. Осмотрюсь, маленько, пообвыкнусь там – и выпишу вас к себе обоих. Там‑то уж мы развернемся, там, сами понимаете, масштаб другой, там мы с вами серьезные дела крутить начнем, бабки зарабатывать станем. Это здесь одна радость – над лохами прикалываться, а в столице надо делом заниматься.

Ему вдруг захотелось как‑то усилить впечатление от сказанного, лишний раз показать приятелям свое неоспоримое, данное навсегда по праву рождения превосходство над тупой серостью окружающих. Он уставился мутным взглядом на заваленный закусками стол, молча нажал на вмонтированную в стену кнопку вызова персонала.