Девочка без тормозов

* * *

 

Улица как улица, ничем не примечательные частные дома из красного или белого кирпича, блочные, оштукатуренные и побеленные – все из прошлого века, даже тысячелетия. Один только дом новый, большой двухэтажный, и принадлежал он Сухаркову. Откатные ворота закрыты, во дворе собака, на звонок никто не выходит. Время рабочее, а у Сухаркова своя строительная фирма, судя по всему, довольно успешная. Впрочем, Максим и не надеялся застать хозяина дома. С ним он говорил вчера, а сегодня хотелось бы поговорить с соседями. А потом уже к Сухарковой на работу съездить, путь неблизкий, но ехать надо.

Из дома никто не выходил, зато соседи дали о себе знать. Кто‑то хлопнул палкой по ковру. Этот звук Максим знал хорошо: его мама не очень‑то доверяла пылесосам, и время от времени ему приходилось выходить на улицу и выбивать ковер. Не так уж и давно это было.

– Что там? – тихо спросил Стасов.

Он, может, и большой начальник, но на Малахова забивать не собирался. Сказано, взять дело Сухарковой под личный контроль, значит, отрывай задницу от стула и впрягайся в работу простого опера. Впрочем, Егор тому только рад.

Максим не ошибся, в соседнем дворе выбивали ковер, навешенный на газовую трубу, подходящую к дому. Труба не очень толстая, а невысокая, щуплая женщина молотила с такой силой, какой позавидовал бы профессиональный молотобоец. Труба и вибрировала от ударов, и шаталась, а ей хоть бы хны. Ну хлынет газ из разлома и что?

– Гражданочка! – крикнул Стасов.

Женщина остановилась, смахнула пот со лба, только затем развернулась к нему и ярко, жизнерадостно улыбнулась. Женщине явно за сорок, но для своих лет она выглядела довольно‑таки молодо. «Маленькая собачка до старости щенок», – подумал Максим, глядя на соседку Сухаркова.

– Майор полиции Стасов! – представился Егор, вынимая из кармана удостоверение.

Женщина кивнула, подошла к нему, но выбивалку из рук не выпустила. Максим настороженно смотрел на нее. Щенок она или нет, но удар у нее будь здоров, если приложится, мало не покажется.

– Соседи жалуются, трубу шатаете, а вдруг лопнет, вдруг взорвется. С газом шутки плохи! – предостерег Стасов.

– Какие соседи? – подбоченилась женщина, глянув в сторону, где жили Сухарковы.

А разделительный забор довольно‑таки высокий, сплошной, из профлиста, так просто на соседний участок не заглянешь.

– Ну какие! – И Максим глянул на этот забор, дал понять, что женщина не ошиблась в своих подозрениях относительно того, кто именно на нее жаловался.

– На себя пусть посмотрит!

– Кто пусть посмотрит?

– Сами знаете кто!

– И чем же гражданка Сухаркова вам не угодила?

– Не угодила!.. Всем угодила, а мне вот не угодила! – хмыкнула женщина.

И куда только делась ее задорная улыбка. Знал Стасов, как зацепить собеседника за живое.

– Кому всем?

– Да есть тут один… Или даже не один!..

– Так, может, он и пожаловался на вашу трубу?

– Кто? Матвей?!

– Это Матвею Сухаркова угодила? – спросил Павлов.

На ум пришла фамилия Тельников. Максим просмотрел список входящих звонков на телефон Сухарковой, один номер принадлежал Тельникову Матвею Ивановичу. А звонил он Сухарковой чуть ли не всю ночь. И вчера днем звонил, и сегодня с утра. Максим пробивал.

– Может, и угодила! – Женщина подозрительно покосилась на Стасова. Кажется, до нее кое‑что стало доходить.

– На самом деле нельзя выбивать ковер на газовой трубе… – сказал Стасов. – Как вас звать‑величать?

– Инна Степановна… Игольникова… Паспорт нести?

– Инна Степановна, ваша соседка интересует нас по другому делу. Исчезла Римма Дмитриевна.

– Исчезла?

– Как уехала позавчера, так до сих пор нет.

– Позавчера утром?

– Почему утром?

– Ну, если вечером ее не было… Утром слышала, как уезжала…

– А вечером не слышали?

– Нет, вечером тихо было.

– Ни жены, ни мужа не слышали?

– Ну, мужа‑то я слышала.

– Позавчера? – глянув на забор, спросил Максим. Интересно, как Игольникова отличает на слух мужа от жены? Или не отличает?

– Нет, вчера. Утром. Ну и вечером приезжал. Сразу потом уехал.

– И больше не появлялся?

– Нет, как вчера уехал, так до сих пор тихо.

– Вы видели Сухаркова Илью Даниловича?

– Нет, слышала… Звук мотора его машины слышала. У Риммы бензин, работает тихо, а у Ильи дизель, не так тихо.

– Понятно.

– А я еще думаю, куда это Римма подевалась!

– А муж две ночи не ночевал.

– Ну да, тихо было… Может, ищет ее?.. Может, она с Матвеем уехала?

– Да, вы говорили про Матвея, – напомнил Стасов. – Кто он такой?

– Говорила? – Игольникова покосилась на Егора, осуждая себя за излишнюю болтливость, а его – за любопытство.

– Почему Римма Дмитриевна могла с ним сбежать?

– Ну, может, и сбежала… Матвей тут рядом живет, я не знаю, дома он или нет, надо бы глянуть, посмотреть… Может, правда, сбежали!

– Любовь?

– Еще какая!.. Римка Матвея всю жизнь любила. А вышла за Илью. Мы с ним всю жизнь соседи, уж я‑то знаю.

– Дом вроде бы новый.

– Илья сразу же строиться начал, как на Римке женился. Все для нее! Все ради нее! А денег не было! Фундамент лет десять заливал, все в старом доме жили. А потом вдруг деньги появились, так он за два года… А старый дом снесли!

– Детей у них, я так понял, нет.