Девочка с розовой планеты
На следующий день, едва выбравшись из санатория, Инга сразу отправилась к друзьям. Ребята хотели посмотреть остальные бумаги из немецкой коробки.
В первую очередь Сергей вынул запечатанный конверт с адресом:
«Berlin. Pückerstrasse, 16. Institut für Militärforschung. Obersturmbannführer 
Rolf Höhne».
«Берлин Пюклерштрассе, 16, Институт военных исследований, оберштурмбанфюреру СС Рольфу Хёне.
Сверху на конверте имелась предупреждающая надпись: «Streng geheim. Staatliche Bedeutung! Nur zur persönlichen Überweisung».
«Строго секретно. Государственной важности. Только для личной передачи».
– Может, не будем вскрывать? – нахмурилась Полина.
– Испугалась? – засмеялся брат. – Расслабься, не накажет нас оберштурмбанфюрер.
– Все‑таки, давай передадим специалистам, – заупрямилась Поля.
– Чем я тебя не устраиваю? – спросил брат.
– Ты не работник военного архива.
Сергей ничего не ответил. Молчала и Полина. Наступившее молчание прервала Инга:
– Не понимаю. Почему нельзя прочитать письмо? Автор уже умер, наверняка. Его адресат – тоже.
– Дело в том, Инга, – ответил Сергей, – что эти документы, возможно, имеют историческую ценность. Такие находки положено передавать специалистам для изучения.
– А ты не собираешься отдавать?
– Не сейчас. Я не знаю, куда бумаги попадут, кто с ними будет работать. Будут эти бумаги кому‑то так же интересны, как мне? Этот специалист будет знать немецкий не хуже, чем я? Или ему придется привлекать переводчика? Или эти бумаги будут просто храниться в запасниках? Не знаю, как бывает в таких случаях. Сейчас бумаги у меня, я хочу их изучить.
– Значит, будем читать, – сказала Полина и решительно разрезала конверт.
Внутри был лист с напечатанным на машинке текстом.
Institut für Militärforschung,
Obersturmbannführer Rolf Höhne.
Von Hauptmann Heinz Groth.
In einer Kopie.
Берлин Пюклерштрассе, 16,
Институт военных исследований,
оберштурмбанфюреру СС Рольфу Хёне.
от хауптмана Хайнца Грота.
В одном экземпляре.
– Не понимаю ничего в званиях у фашистов, – сказала Поля.
– Хауптман – это капитан. Оберштурмбанфюрер – чисто СС‑совское звание. В армии это оберст‑лейтенант. То есть подполковник по‑нашему.
– Ок. Давай дальше читать.
«Господин оберштурмбанфюрер!
Рад сообщить, что артефакт, называемый «талисман нартов», теперь в наших руках. Его добыл офицер абвера Кунижев – уроженец здешних мест, помогающий устанавливать контакты с местным населением.
Из‑за осложнившейся оперативной обстановки на фронте, моя часть будет передислоцирована. В связи с этим, совершить новое восхождение на пик Гитлера пока не представляется возможным. Оптимальным считаю подняться летом следующего года и быть на одной из вершин с найденным артефактом в день летнего солнцестояния.
Прошу перенести сроки операции «Вершина». Для обеспечения сохранности артефакта и документов, имеющих отношение к данному делу, я счел необходимым обеспечить их переправку в Берлин. Все материалы вместе с артефактом и данным письмом переданы вышеупомянутому оберлейтенанту Кунижеву для личной доставки Вам в Институт военных исследований.
Хайль Гитлер!
– Ничего не поняла. Что за «Пик Гитлера»? – спросила Полина после минутного молчания.
– Так они назвали одну из двух вершин Эльбруса.
– Значит, он туда собирался подняться? На Эльбрус?
– Немцы на Эльбрусе подняли свой флаг уже конце августа.
– Они на Эльбрус поднимались? Во время войны!?
– И даже не один раз.
– Зачем? – удивилась Поля.
– Пиар акция. Чтобы объявить о победе на Кавказе. Слышала про дивизию «Эдельвейс»?
– Что‑то смутно припоминаю.
– Это немецкие горные стрелки, военные альпинисты. Видел недавно их значок в виде цветка. Они и совершали свои восхождения в сорок втором. Сначала на одну вершину, потом на другую. А потом Гитлер узнал, что они установили на Эльбрусе только флаги вермахта. Пришлось горным стрелкам снова восхождения совершать, ставить еще флаги 3‑го рейха.
– Значит, и еще раз хотели подняться, – задумалась Полина. – Не смогли?
– Да. Им пришлось после разгрома под Сталинградом уйти с Кавказа. Чтобы избежать окружения. Уже в феврале 43‑го наши альпинисты убрали фашистские флаги с обеих вершин.
– Интересно, о каком артефакте говорится в письме? – спросила Инга, рассматривая содержимое немецкой коробки.
