Девушка с Китом

– Каждый слышит ровно то, что хочет слышать. И каждый видит ровно то, что хочет видеть. Это называется фокус сознания, – кивнула Наташа и вылезла из машины.

Она все той же легкой походкой с развевающейся на ветру короткой юбкой провиляла к дому, снова оставив Егора на недосказанности.

«Чертовка», – подумал Егор.

Снова получилось наоборот. И это он будет думать о ее словах и искать для них уникальный ответ. Теперь его очередь разгадывать загадки ее подсознательного фокуса.

Егор был вполне уверен, о чем промолчала Наташа. Пока он отделывался объяснениями о рифмах, девушка рассматривала обратную сторону этих строчек. «Схема простая: я – сверху, ты – снизу». Другими словами, Егор думал о близости. Близости, которой ему так не хватало в последнее время. Геша уставала с детьми, днями и иногда ночами крутилась в бесконечных делах. Разумеется, Егор не мог претендовать на ее тело. Он был где‑то в конце очереди, а незапланированные дела как будто специально отдаляли его от награды. Геша еле доползала до кровати, а Егор молча сдерживался, чтобы не обидеть, снова проводил вечера перед телевизором. Все очевидно. Отсюда эта строчка, вырванная Егором из песни.

Как и обещала, Наташа вернулась через час. Сегодня население села Казаки в услугах такси не нуждалось, поэтому Егор все это время стоял у теперь уже визуально знакомого дома, огороженного металлическим коричневым забором. На улице показались капли начинающегося дождя, когда Наташа вышла из дома и размеренным шагом направилась к машине.

Егор разрешил себе немного полюбоваться ею. Наташа надела тонкие черные колготки, а сверху клетчатую юбочку, как у японской школьницы. И без того недлинную юбку сверху слегка прикрывала белая рубашка на пуговках, скорее всего, с рукавами три четверти. Но Егор не мог знать этого наверняка, так как Наташа одела свою любимую черную кожанку, ту самую, запомнившуюся ему с первой встречи на кладбище. Да, одежда и мелкие детали могли меняться, добавлять немного шарма девушке или делать ее слегка неформальной, может быть, чуточку привлекательней, но три детали оставались неизменными: ее черное каре по шею, серые глаза и четкая подводка вокруг этих серых глаз. И теперь это те самые три черты ее внешности, которые Егор видел перед сном, стоило только закрыть глаза.

– Хочешь поговорить о своих строчках? – уточнила Наташа, закрывая за собой дверцу машины.

– Нет. О твоих, – отмахнулся Егор и хитро уставился на нее.

– Это будет интересно! – улыбнулась Наташа. – Только давай заедем в кофейню по дороге, ведь я правда хочу есть.

Егор вопросительно посмотрел ей в глаза, пытаясь найти в этом подвох. Клиенты еще не приглашали его вместе провести время в кофейне. Они просто выходили из машины, когда та останавливалась в нужном месте. Лишь в компании друзей Егор мог позволить себе выпить кофе в местной забегаловке. Не с клиенткой. Не с симпатичной девушкой. Егор замешкался в поисках причины отказа.

– Чего ты так боишься? Мы просто попьем кофе, и все! Если хочешь, сядем за разные столики? Я всего лишь массажистка и не подрабатываю в свободное время разрушительницей семей, особенно тех, которые и без того находятся в шаге от развода, – посмеялась Наташа.

Егора задели ее слова. Промолчал. Он и сам понимал, что в его браке не все ладно. Но сейчас не об этом. Он несколько раз мысленно переступил через себя, затем согласился на кофейню. И они помчали в Елец на немалой скорости. Егор спешил освободить себя от такой легкой и тяжелой ноши, как Наташа. Хоть она и сказала, что не подрабатывает разрушительницей браков, однако слишком у нее хорошо получалось обратное. Егор почти привык к ней, к ее голосу и ее неожиданным словам.

Когда синяя «Гранта» остановилась рядом с кофейней, маленький дождик разошелся не на шутку. Пройти до входа в здание всего‑то несколько метров, лучше бегом. Егор завел правую руку за свое сиденье и вытянул из заднего кармашка зонт, припасенный на всякий случай. Он неохотно вышел наружу, сразу же попав под косые линии дождя, раскрыл зонт. Через две секунды Егор стоял около пассажирской дверцы, из которой показалось черное Наташино каре. Наташа скоро прыгнула под зонт и вцепилась пальцами в горячую смуглую руку Егора.

Егор, заблокировав двери, сунул ключи в карман джинсов и, стараясь не замечать прикосновения тонких и нежных пальцев Наташи, двинулся в сторону кофейни. Наташа была слишком близко. Даже ближе, чем обычно сидела в машине. И как бы Егор ни корил себя, это ему нравилось. Только он ни за что в этом себе не признается. Это останется далеко в мыслях, которые находятся под строгим надзором в засекреченном месте.

Избавившись от слегка мокрой кожанки, Наташа устроилась на высоком стуле у окна. Рукава ее белой рубашки оказались длиной три четверти, как и думал Егор. Клетчатая юбка распласталась на поверхности стула, немного свисая по краям.

Егор сел рядом, предварительно отодвинув стул на пару сантиметров. Это не сильно отдалило его от девушки, но Егору эти два сантиметра показались спасительными, оберегающими его личное пространство. Он лелеял себя мыслью, что скоро вернется в машину. В обычный рабочий день у него не так много времени, чтобы рассиживаться в кофейнях с сероглазыми девицами.

– Итак? Что там насчет «когда мы вместе – никто не круче, но это в прошлом»? – вернулась к теме выбранных строчек Наташа, грея руки о только что появившуюся на столе кружку с горячим мокачино.

– А, да, – вспомнил Егор и слегка поперхнулся, поставив свой голос на место. – Я не умею говорить так, как ты, но полагаю, что у тебя был парень, с которым тебе было хорошо. Потом что‑то произошло, и вы расстались.

Егор заглянул на секунду в глаза Наташи, стараясь понять, был ли он хоть немного близок к разгадке. А она с милой улыбкой на лице смотрела на него, совершенно не пряча глаза, любуясь его пухлыми губами и притягательностью его карих глаз. В Егоре словно что‑то екнуло внутри, прокатившись электрическим разрядом по телу, когда Наташа как бы случайно коснулась его руки. Теперь его взгляд упорно уставился в кружку с капучино, не смея подниматься в сторону Наташи.

– Я угадал? – произнес Егор, будто разговаривал с кофе в своей кружке.

– Тебе удалось раскрыть поверхностный смысл. Это неплохо, молодец. Но знаешь, почему мы расстались? Из‑за его фокуса.

– То есть? – Егор не сдержался и все же снова посмотрел на Наташу.

– Начну с примера, – решила она. – Помнишь, в первую нашу встречу ты заметил, что на моих руках нет маникюра?

– Да.

– Казалось бы, мелочь. Но уже тогда я поняла, что твоя жена делает маникюр. И, скорее всего, просит у тебя на него деньги. Ты наслышан о маникюре, видишь его на ногтях каждый день. Твое сознание фокусируется на этом и поэтому негодует, когда не видит того же на моих пальцах, – пояснила Наташа.

– Допустим, ты права. Но при чем здесь…

– Мой парень каждый день устраивал мне сцены ревности, обвинял в изменах, которых никогда не было.

На этом Наташа сделала паузу, отвлекшись на кофе, который теперь можно было безболезненно пить, не боясь обжечься кипятком. Егор немного покрутил ее слова в голове. Это не сложно – сопоставить факты. Он почти понял, что она хотела сказать.

– Уловил мысль?