Дорогая Лав, я тебя ненавижу
Помните, я говорила, что Ксавье Эмери до боли красив? То, как он выглядит сейчас… Именно это я имела в виду. Даже промокший, собирающийся усадить свою задницу на заднее сиденье полицейской машины, с рубашкой, прилипшей к его твердому, рельефному телу, и светло‑каштановыми волосами, с которых на лоб стекала вода, он – влажная мечта каждой девушки, простите за каламбур.
Конечно, этот парень был отморозком, когда исчез из моей жизни в возрасте восьми лет, но я способна оценить голубоглазого Адониса так же, как и любая другая девушка.
– В Сильвер‑Спрингс не заскучаешь, да? – замечает Тео, когда Ксавьера и Финна запихивают на заднее сиденье и полицейская машина уезжает на полной скорости. – Блин, надеюсь, это значит, что завтра у нас выходной. Я еще даже не начал работу мисс Каллахан.
Воспоминания обрушиваются на меня.
В этом году я устроилась на работу в школьную библиотеку – которая, забавный факт, также является городской библиотекой Сильвер‑Спрингс, – и вчера, перед тем как я пошла забирать свою сестру с урока пения, у меня была смена.
В итоге я написала какое‑то глупое письмо своей учительнице английского, чтобы выплеснуть эмоции. А сегодня утром я не смогла найти сборник стихов в своей сумке.
Я же не оставила его там?
Я оставила книгу в библиотеке.
С письмом внутри.
Ради всего святого, Ви, насколько тупой ты можешь быть?
Одно дело – когда у тебя очень плохой день и ты срываешься на своей стервозной учительнице в гневном письме. Другое дело – быть настолько глупой, чтобы забыть письмо в библиотеке, где его кто угодно мог найти.
Я уже вижу это: школа звонит моей маме, чтобы сообщить ей об отстранении от занятий ее наименее любимой дочери за, цитирую, «обвинение учителя в плескании в адском пламени».
Голос отца звучит в голове, прежде чем паника накрывает меня.
Притормози, сделай вдох и найди светлую сторону.
Ну, не так уж и плохо, что я оставила письмо в старой пыльной книге, которую не открывали уже более десяти лет. Скорее всего, к тому времени, когда кто‑нибудь его найдет, я уже уеду в колледж в интересном положении. И даже если его обнаружат – кто сказал, что письмо мое?
Черт, кажется, я упомянула свою музыкально одаренную сестру.
И свою потенциальную стипендию.
Ладно, может быть, они смогли бы связать его со мной, если бы провели расследование. Но этого не произойдет. Я не допущу. Мистер Лоуэн говорит, что нас отпускают по домам, и все мысли о Ксавье Эмери вылетают у меня из головы.
Там остается только одна мысль.
Одна миссия.
Один план.
Я должна заполучить письмо раньше, чем это сделает кто‑то другой.
2
Ксавье
– Вы, два говнюка без мозгов, хоть представляете, что вы только что натворили? – Хэнк, отец Финна, рычит тем низким, тихим голосом, который в десять раз страшнее, чем когда он орет тебе в лицо.
Наверное, прямо сейчас мне следовало бы дрожать от страха, размышляя о своих «незрелых и безрассудных поступках», – слова Хэнка. Еще лучше, если бы я пытался придумать им оправдание, но все, о чем я могу думать, пока человек, которого я считаю своим вторым отцом, допрашивает меня, это…
Черт возьми, это одна здоровенная вена на лбу.
Вена на лбу Хэнка всегда была такой большой?
Он так взбешен, что, кажется, она вот‑вот лопнет.
Почему мне хочется, чтобы она лопнула?
Вена, пожалуйста, лопни.
Часть меня надеялась, что шериф Дэниел отвез нас в полицейский участок только для галочки. В конце концов, я много лет наблюдал, как Финн устраивал подобные пранки и ему все сходило с рук. Даже предупреждений не было. Мои надежды развеялись в прах, когда они притащили наши провинившиеся задницы в комнату для допросов и сказали сесть. Потом шериф и отец Финна по очереди орали на нас на протяжении трех часов.
– Ксав? – надавливает Хэнк.
Я отрываюсь от своих мыслей.
– Мм?
– Ты ждешь, пока вырастет трава? Отвечай на чертов вопрос.
Дерьмо.
Заметка для себя: стоит попробовать слушать, когда люди говорят.
– Я…
Финн вмешивается:
