I DRAMA. Когда я не согласилась с правдой

И сейчас я резко осознала, что продолжить без учёта нашего прошлого не получится, потому что память потерял только он. Я чувствую себя одиноко со своим знанием о нашем прошлом. Будто он бросил меня с этим грузом один на один. Я не знаю, как простить ему ту ночь. Теперь особенно, ведь он её даже не помнит. Мне даже не за что его винить.

– Хотя дай мне сигарету, – поспешно говорю я, протягивая руку.

– Ну вот, я уже плохо на тебя влияю, – отвечает Дима, протягивая мне свою сигарету.

 

Я затягиваюсь и закрываю глаза.

 

Я в ужасном филиале ада в день аварии. Дима заберёт меня отсюда с минуты на минуту. Ко мне подходит наш общий знакомый Серёжа, чтобы поздороваться. Я обнимаю Серёжу, а он кладёт свою руку в объёмный задний карман моих белых брюк.

– Диме привет, – говорит он.

Я улыбаюсь ему в ответ, втягивая свою бутафорскую отвёртку через пластиковую трубочку.

Через час на парковке у клуба Дима притягивает меня к себе и целует. Он опускает руку в задний карман моих брюк, и я говорю ему:

– Тебе привет от Серёжи.

 

Я в ужасе распахиваю глаза:

– Я завидую тебе, Дима. Я бы тоже многое хотела забыть.

 

Я думала, что смогу стать другой после стольких месяцев, ведь моя боль поутихла, но она утихла, потому что никто не напоминал мне о ней. Кроме меня самой. Сейчас у меня ощущение, что всё это время у меня из груди торчал нож и края раны со временем зарубцевались, но вернувшись в мою жизнь Дима одним своим видом умудрился провернуть этот нож, обновив рану и саму боль. Воспоминания напали на меня с новой силой.

Он открывает заднюю дверь жёлтой «Тойоты Камри», я падаю на сиденье. Он обходит машину и садится рядом со мной. Я люблю тебя. Я ненавижу тебя.

Единственный доступный мне сейчас способ получить амнезию, хоть и временную – напиться. Сравнять счёт и наконец поймать ту же волну. Такси привозит нас в «Две палочки» на Невском проспекте.

– Давай пить, – говорю я.

– Два колодца, пожалуйста, – Дима говорит это официанту и поворачивается ко мне с лучезарной, счастливой и свободной улыбкой. Мы никогда не были романтичной парой. Возможно, Дима верит, что мы можем ей стать. Но только потому что его левое полушарие подтормаживает.

Официант приносит два стакана холодного пива, на краях каждого лежат по две деревянные палочки для роллов как мостики. На этих палочках стоят стопки с тёплым саке. Раздвинув палочки, стопка проваливается в стакан с пивом. Если выпить пару таких колодцев, временная амнезия обеспечена. Резистентность моего организма к алкоголю нарастает параллельно с эскалацией драматичности этой истории.

Он меня не знает. Я его люблю. Можно сказать, что мы вернулись в начальную точку, но к сожалению я всё помню. Дима полюбит меня снова, я знаю. На чистовик. Черновик он потерял, но проблема в том, что я осталась в нём. В черновике. В прошлом.

 

– Тебе уже хватит. Заказать тебе апельсиновый сок?

Я смеюсь. Это, правда, очень остроумно в контексте нашего прошлого. Через секунду слёзы льются по моим щекам. Мне очень плохо.

– Я хочу уехать отсюда.

Дима просит счёт и вызывает такси. Отлично, сейчас он подумает, что я истеричка.

В такси я кладу голову на его плечо. Я просто дышу и чувствую его запах. Он пахнет эйфорией. Всегда. Второй колодец был лишним. Точнее, лишним был уже первый, а второй – и подавно. Алкоголь заставляет эритроциты в крови слипаться, что, в свою очередь, приводит к перекрытию кровотока в микрокапиллярах, питающих нейроны, которые, в свою очередь, погибают от гипоксии.

 

Закрываю глаза.

Я стою в закрытой кабинке туалета филиала ада. Достаю розовую таблетку из заднего кармана моих ослепительно белых брюк и спускаю её в унитаз.

 

Я вздрагиваю, проснувшись, и открываю глаза.

– Ты чего? – спрашивает Дима.

– Провалилась в сон. Приснилась какая‑то ерунда, – отвечаю я.

– Быстро пьянеет. Так и запишем, – он улыбается и обнимает меня.

Какое‑то время спустя, здание Приморского районного суда города Санкт‑Петербурга.

Прокурор настаивает на переквалификации части статьи с максимальным сроком наказания до двадцати лет лишения свободы. Я понимаю, что это такое. Все мои двадцать лет меня лишают свободы. Я сама свой личный тюремщик.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

 

Я просыпаюсь от звонка. Мой засохший от алкоголя мозг выпал на подушку, а в черепной коробке вместо мыслей звенящая пустота. Трясущимся пальцем я с трудом отвечаю на вызов.

– Елизавета, мы ждём вас у кабинета триста десять, экзамен начнётся через двадцать минут.

Амнезия передаётся половым путём? Я резко вскакиваю, и от этого у меня темнеет в глазах. Сажусь обратно на кровать и жду, пока ко мне вернётся зрение. И разум.

– Что‑то случилось? – в полусне спрашивает Дима.

– У меня сегодня экзамен на права! Я совсем забыла.

– Поехали, – Дима трёт глаза и улыбается.

Думаю, мы сможем всё исправить. Я почти в этом уверена. Да. Надо просто перестать драматизировать и принять реальность как набор нейтральных факторов. Что было, то прошло? Так говорят. Но не чувствуют. Любая эмоция и чувство сопровождаются определённым гормональным коктейлем, запускаемым в кровь. Как бы странно это ни звучало, но со временем тело подсаживается на свой коктейль и начинает требовать его постоянно. Даже если этот коктейль из вечных страданий и стресса. Ты начинаешь искать свою дозу мучений буквально притягивая в свою жизнь людей и обстоятельства, способных обеспечить тебе бесперебойные поставки.

– Ты мой спаситель. – Я благодарно улыбаюсь. Ещё ты мой дилер страданий.