Другая сказка
– Здравствуй, ворон! Я тебе рада.
В ответ он лишь сверкнул своими голубыми глазами, разглядывая Мирославу.
– Ты живешь в том лесу?
Ворон снова не ответил, перескакивая с места на место.
– Я знаю, ты меня понимаешь. Просто не хочешь, чтобы все узнали, что ты говоришь. Ведь тогда тебя поймают и сожгут, приняв за ведьму.
Мира обошла березу, не отрывая взгляда от птицы.
– Ка‑а‑а‑ар! – встрепенувшись, ворон вспорхнул и полетел в сторону леса.
– Ах, нет, подожди! – Мира испуганно посмотрела на уходящего ворона, а затем снова нашла взглядом Домну. – Я не хотела обижать тебя, постой!
Мира бросилась за птицей.
Высокая трава, которая практически скрывала бежавшую со всех ног девочку, щекотала лицо, касалась рук, оставляя на коже маленьких букашек. Но Мире не было дела до того, кто ползает по ее волосам и рукам, ведь она вот‑вот поговорит с существом, которое провело всю свою жизнь в том месте, которое манило сердце ребенка.
Девичий восторг встал поперек горла, отчего Мирослава не могла вновь позвать ворона. Он кружил в лесу над макушками деревьев, словно ждал догонявшую. Когда она оказалась у первого дерева, с которого начинался лес, ворон снова каркнул и скрылся в самую глубь, пролетев над головой Миры.
– Ах! – отмахнулась рефлекторно она, но тут же опомнилась и, отдышавшись немного, уверенно зашагала по иголкам сосен, которые опали еще той осенью, в лес.
Среди деревьев на влажной земле росли низкорослые ветки черники, ягоды которых еще не созрели. В тени, у подножья деревьев, раскинули свои лапы листья папоротников. Птицы были слышны со всех сторон, а воздух был пропитан хвойным дурманящим ароматом, кружащий голову.
На душе стало спокойно. Мира прикрыла глаза, вдыхая воздух, пропуская его через каждую клеточку своего тела, позволяя ему наполнить весь ее внутренний мир. Она вдруг ощутила то чувство, которое никогда в своей жизни не знала, но оно так грело ее, казалось таким манящим, словно сон. Она чувствовала покой. Здесь не кричат дети, не ругаются мужчины, не шепчутся женщины и старушки. Здесь лишь тишина и звуки леса. Треск сухих веточек, по которым пробежался заяц, шуршание листвы от ежа, веселый стук дятла, зов кукушки и деревьев, верхушки которых тревожил теплый ветер.
Так спокойно Мире не было с рождения, это точно. Она огляделась по сторонам, вспомнив про ворона, а он терпеливо ждал, наблюдая за девочкой с ветки ели. Он присмотрелся к ней, и вдруг в голове Миры прозвучал голос.
«Они чувствуют тебя, пора уходить!»
Пошатнувшись, словно от удара, Мирослава тряхнула головой и сжала виски пальцами. Когда боль отступила, она взглянула на ворона. Неужели он с ней заговорил, или же это всего лишь ее разыгравшаяся фантазия? Она сосредоточилась на своих мыслях, отгоняя волнение в сторону, и, не сводя глаз с птицы, подумала:
«Ворон, если это ты со мной говоришь, назовись!»
Сил хватало лишь на короткие фразы, хоть Мира и хотела сразу засыпать птицу вопросами о жизни в лесу. После того, как рыжеволосая отпустила невидимую нить своего вопроса, который вместе с ветром полетел наверх, виски снова сжало, заставляя всю кровь скопиться в источнике боли. Мирослава снова схватилась за голову, опираясь о ствол рядом стоящего дерева.
– Ох… – тихо хныкнула она, понимая, что общение продлится не так долго, как хотелось бы, ведь иначе Мира просто упадет без сил.
Ворон терпеливо ждал, пока боль отступит от девочки, и, когда заметил, что ей стало лучше, ответил:
«Мирослава, не трать напрасно силы. Больше не спрашивай ни о чем, иначе не сможешь вернуться домой. Я давно за тобой наблюдаю, и ты была права, я не мог заговорить с тобой, потому что ты была не готова. Ты не слышала меня. Но сегодня ночью весь лес узнал о том, что ты обрела свою силу. Ступай, Мира. Они приходили к тебе ночью. Сейчас тоже не упустят шанс навредить. Досчитай до трех и обернись. Увидишь небольшой подарок от моего господина. Прощай, Мира!»
Боль настигла с новой силой, заставив девочку зажмуриться. Все слова, которые адресовал ей ворон, спутались в голове. Она понимала лишь то, что кто‑то хочет ее найти, поэтому ей нужно уходить.
Боль отступала медленно, словно специально тянулась, наказывая заранее Миру за непослушание. За то, что она сбежала от Домны. Хотелось плакать, но девушка, шмыгнув носом, зажмурилась, считая до трех, и обернулась.
– Это же… – восхищенно шепнула она, приложив руку ко рту.
Перед ногами вырос папоротник, на котором зацвели огненные цветы красоты невиданной. Словно завороженная, Мира сорвала цветок и поднесла к лицу, чтобы вдохнуть неведомый ей аромат, но за спиной послышался смех и громкий топот. Он был так близко, что Мира почти обернулась, чтобы взглянуть на стоящих позади.
«Не оборачивайся. Ступай прямо. Я выведу тебя из леса».
Голос в голове не принадлежал ворону. Он был низкий, вибрирующий, пронизывающий кожу колкими иголками.
Мира замерла, не решаясь обернуться и встретиться с гостем, который продолжал бегать за спиной и хохотать. В том смехе был слышен женский голос и множество похожих на него, но пробивался сквозь прекрасный смех и до мурашек страшный, злобный, напоминающий скрип тяжелой двери.
Мира сделала шаг вперед, смех и топот усилился. Сердце застучало, призывая голос, что не заставил себя ждать.
«Не бойся. Пока ты не обернешься, они тебя не тронут. Иди, я буду с тобой. Только не оборачивайся, Мира».
Не найдя в себе сил на диалог, рыжеволосая зашагала вперед, прижимая к себе огненный цветок, освещающий мрачные тени, которые отбросили на землю многолетние ели. Мира шла уверенно, но сердце билось в тревоге за свою жизнь. Она была обижена на ворона за то, что тот бросил ее наедине с нечистой силой, заговоры от которой вмиг забыла. Мира даже не подумала взять с собой хоть один пучок трав, который помог бы, ведь Мирослава лишь хотела познать, каково это, быть на свободе?
Вдали, через стволы лежащих деревьев, виднелось поле. Мира радостно улыбнулась и прибавила шаг.
«Тебя встретят. Не бойся. Я тебя оставляю».
