Дылда

– Вот здесь ты и будешь жить. Там туалет и душевая, – взмах руки в сторону неприметной дверцы справа от шкафа. – Завтра в семь я должен уехать на работу, поэтому будь любезна приготовить мне завтрак к шести тридцати. На первый раз ограничимся кофе с бутербродом, а там посмотрим. Я не обедаю дома, только ужинаю, и то не всегда. Но тебе придется готовить обед для ребят из охраны и варить каждый день кашу с протертым мясом. Всё будет забирать перед обедом Елисей. Меню ужина буду сообщать заранее. Все ясно?

Я механически кивнула, хотя не поняла: кашей с протертым мясом он своих охранников кормит, бугаев типа Елисея?.. Ну и жаба этот Барханов, ну и скупердяй! Хотя… мясо‑то зачем протирать? У Елисея и иже с ним проблемы с зубами? Тогда как их в охрану взяли?

Вопросов было много, но я еще не набралась наглости их задать. Времени впереди достаточно.

Барханов уже повернулся уходить, но что‑то вспомнил и снова обернулся ко мне.

– Да‑а! В сушилке сейчас висят несколько моих рубашек, их надо будет погладить. Я каждый день надеваю свежую. Ты должна следить, чтобы в моей гардеробной всегда был запас чистых рубашек, минимум дюжина. И мои ботинки к утру должны быть начищены до блеска. – Барханов нахмурился, видимо, вспоминая, все ли сказал, потом кивнул своим мыслям и сообщил: – Вроде всё. Спокойной ночи и до завтра!

Дверь за ним закрылась, а я – обессиленная – рухнула на кровать.

 

Егор закрыл за собой дверь и медленно спустился по лестнице. Все тело ныло от усталости и просилось в кровать, но в голове крутились «веселые» мысли, от которых точно долго будет не уснуть.

Да уж, забавный подарочек подготовил ему этот денек! Ко всем сложностям и неприятностям на работе добавился разгром в охотничьем домике, с последствиями которого еще придется разбираться. Кроме того, Валентина Петровна так неожиданно запросилась в отпуск… Понятное дело, семейные обстоятельства бывают у всех. Но как обходиться без нее, да еще в такое время?! Впрочем, эта юная блогерша подвернулась очень вовремя. Забавнейшая девчонка! Это ж надо додуматься – влезть в дом, прямо над дверью которого висит табличка: «Дом находится под охраной!». Наглость или дурость? Или и то и другое?

Егор добрался до своей спальни и, стягивая на ходу рубашку, отправился в ванную. Душ сейчас ему был просто необходим.

Стоя под острыми, горячими струями воды, он прислушивался к себе, но злости в душе не было. По справедливости, наглую взломщицу надо было придушить на месте или вызвать полицию, и пусть разбираются. Но, заглянув в испуганные голубые глазищи, он передумал. «Я сам ее помучаю, отведу душу! – решил Егор, вспомнив про отъезд в отпуск своей домработницы. – А заодно совместим приятное с полезным».

Да и доверить варить кашу Елисею не мог. Парень, конечно, хорош как охранник, но кулинарными навыками не обладает. А Шуберту требовалась забота. Вот пусть эта голубоглазая дылда и отрабатывает!

Совершенно успокоенный, Егор вышел из ванной, обернувшись большим махровым полотенцем, поставил на утро будильник и лег спать.

 

Я проснулась от громкого окрика:

– Рота, подъем!

Подскочив от неожиданности, испуганно захлопала глазами и села на кровати. В дверном проеме, широко распахнув дверь и расслабленно прислонившись плечом к косяку, стоял Егор.

– Без пяти минут семь, а мы спать изволим? Кто должен был приготовить мне завтрак к шести тридцати?

То ли я еще не проснулась окончательно, то ли раньше меня проснулся дух противоречия, но вместо тихого «извините» я выпалила:

– А кто забрал мой телефон? Я без будильника в такую рань встать не могу.

– Придется привыкать! Ладно, вставай, соня, и принимайся за работу. А я поехал. Меню ужина сообщу через Елисея.

И ушел.

Натянув старые джинсы и толстовку (требующую стирки после приключений в охотничьем домике), я отправилась вниз – изучать устройство моей тюрьмы.

Ха! Обитатели настоящих застенков закидали бы меня тухлыми яйцами, потому что этот дом вовсе не походил на каземат.

Первым делом я заглянула на кухню. Через окна струился нежный розово‑сиреневый рассвет. В воздухе стоял запах свежесваренного кофе.

Значит, мой хозяин вполне в состоянии сварить себе кофе самостоятельно! Избаловала его Валентина Петровна. Придется это исправить.

Я прошлась вдоль кухонной мебели, легко касаясь пальцами поверхности бытовой техники и столешниц. Чего тут только не было! И духовой шкаф, и стеклянная варочная панель, и мультиварка, и тостер, и микроволновка… Остановившись возле кофемашины, я задумчиво почесала лоб: как она работает?.. У меня с техникой сложные отношения. Почему‑то именно в моих руках она любит ломаться.

Вспомнив китайскую вазу династии Мин, я побоялась включать кофемашину и решила сварить утренний напиток обычным способом – в турке. Тем более что чистая мельхиоровая турка обнаружилась в сушилке, а пакет с молотыми зернами спокойно стоял на полке в шкафу.

Взбодрившись чашечкой кофе с бутербродом, я отправилась в путешествие по дому.

Вот просторная гостиная с большим камином и мягким диваном. На таком уютном ложе только и устраиваться с книжкой в руках темным дождливым вечером. А в креслах напротив камина хорошо вести задушевные беседы с близким человеком. Сразу вспомнилась мама, как она провожала меня на вокзале после отпуска. Знала бы она, где я сейчас нахожусь!

Что за роскошная спальня! Прямо королевская опочивальня! Мягкий узорчатый ковер устилал пол, у стены посредине комнаты стояло ложе.

Язык не поворачивался назвать это сооружение кроватью. Ножки в виде львиных лап, спинка с золоченой резьбой, и все это великолепие сверху накрывает… шелковый балдахин с кистями! Нечто подобное я видела в музеях типа Эрмитажа. В царских дворцах имелись такие парадные спальни. В них водили посетителей, дабы те оценили красоту и пышность. Но в них никто не спал.

Похоже, что и на этом царском ложе давно никто не отдыхал. По крайней мере, покрывало из редкой дорогой ткани было застелено как в армии: ни одной морщинки не видно.

Из образцово‑показательной спальни маленькая узкая дверь вела в соседнее помещение.

Да это гардеробная моего хозяина! Ощущение, будто зашла в дорогой бутик. Ряды вешалок, а на них костюмы, костюмы, костюмы… десятка два, не меньше. У противоположной стены выставка наглаженных, отутюженных рубашек – от снежно‑белых до угольно‑черных, от однотонных, с мелкой, едва заметной полоской, до цветных с модными принтами. На стене, на полочках – мозаика из свернутых рулончиками разноцветных галстуков.

Буржуй Сергеевич у нас модник и франт!