Эльвира Бравлик. Часть 1. Я вижу твои сны

И повод для радости явно есть. Он только что приехал в Knokke‑hest из Брюсселя, где последние два года проходил обучение в университете финансов. Сережа вырос в этих краях и был завсегдатаем популярного пляжа излюбленного места молодежи, куда робко на велосипеде подъехала и я.

Вот он, смотрю на него… Так мило улыбается, эти складочки на щечках, широкая улыбка, задорный смех. При взгляде на него на моем лице непроизвольно вызывалась улыбка. Вся моя внутренняя красота переполнена и отдана красоте внешней обворожившего меня мужчины.

– Быстро по городу пронесся слух о его приезде, да?

– Что, прости?

– Да ты на него минут пять таращишься, он ведет себя как кретин.

– Хм, – задумчиво опустив глаза, улыбнувшись с грустной улыбкой, ответила я. – Это он от радости… Сережа порядочный, умный. Я знаю его.

– Я тоже его знаю, училась с ним в одном классе. Он не пропускал ни одной школьной вечеринки. И тебя я знаю. Ты тоже в нашей школе училась, только на порядок младше. Напомню, меня Мегги, зовут. Тебя я знаю, можешь не представляться, Эльвира.

Незнакомка с короткой стрижкой, с рисунками на руках, прищурившись, закурила, бросив на меня оценивающий взгляд. Да, помню ее, училась в его классе такая, та еще бунтарка, всегда была связана с неприятными компаниями, только с новой прической ее не узнать.

– В этом году мне поступать в университет, – задумчиво, почти отрешенно произнесла я. – Родители возвращаются в Россию. У отца контракт закончился. А я хочу остаться в Бельгии.

– А что, парня нет?

– Парня нет, есть друзья, но…

– Давай я его позову. – Мегги, поймав взгляд Сержа кивнула ему.

Сережа помахал в знак приветствия и уверенно пошагал в нашу сторону. Нервная дрожь пробежалась по телу, которую заметила даже Мегги, подбадривающе шепнув мне:

– Спокойно, расслабься.

В этот момент с дороги на пляж заехали ускользающие от погони два черных мотоцикла с яркой красной эмблемой банды цыган.

Мегги побежала им навстречу с криками:

– Убирайтесь из нашего города, ублюдки!

Но они продолжали ехать, чуть не сбив ее, затем развернулись, волоча колесами мотоцикла на песке, встали напротив Мегги, газуя с большей яростью, так что весь песчаный порошок из песка, превратившегося в дым, вздымался в воздух.

– Стой, Мегги! Отойди! Что ты делаешь?

Я побежала к ней, в последнюю секунду оттолкнув, мы обе упали, задыхаясь в песке. Еще бы чуть‑чуть и они наехали на нас. Сергей побежал на помощь. Цыгане, едва не задев нас, уехали далее вдоль линии берега, по дороге за ними проследовали две полицейские машины. Но всем было понятно, если их и догонят, то только по счастливой случайности.

– Что ты удумала, Мегги? Они ведь отмороженные.

– Ладно, они бы ничего не сделали, но спасибо, что окунула меня в песок… – прокашливаясь, еще лежа на песке, возмущалась Мегги.

– Девчонки, как вы? Все в порядке?

Сережа, подбежав к нам, в первую очередь обратился ко мне, заглядывая в глаза. Ох уж этот пронзающий глубокий взгляд. Такая неловкость. Боже, не видеть столько времени и тут он – такой красивый, с карим соколиным взглядом надо мной, так близко. Я лишь кивнула в ответ. Он помог нам встать, отряхнуться. Поцеловав в щеку, Мегги бросил сухое «Привет» в мою сторону, еще взволнованный он внезапного нашествия цыган.

– Ох уже эти цыгане, я наслышан про них, банда Айрона, вся Бельгия на ушах стоит из‑за этой банды. Базируются они в основном по ночным клубам. Всегда разным, потому их сложно поймать, полиция не справляется.

– Вовремя ты уезжаешь, Эльвира. – сказала Мегги.

– Что, куда Эльвира уезжает? – переспросил Сережа

– Малышка пакует чемоданы. Родители возвращаются в Россию.

– О! Да ладно. Оставайся в Бельгии, ты же, кажется, должна окончить школу, сколько у нас два года разница? Куда поступаешь?

– Хотелось бы в академию изящных искусств в Брюсселе.

– Точно, ты вроде рисуешь, припоминаю, а я хобби забросил совсем, не помню, когда в руки гитару брал последний раз. Большой город, учеба, девушка… Ха‑ха!

Сережа расплылся в улыбке. Я сразу заметила перемену тона, из дерзкого студента финансиста он резко превратился в наивного влюбленного. Только не это. У него ведь нет никакой девушки, судя по социальным сетям. Он должен быть свободен. Но мягкая наивная улыбка влюбленного мужчины, воспроизводящего в памяти чей‑то образ, говорила об обратном. Затем Сергей посмотрел на меня томным взглядом, который мне оказалось трудно выдержать, я сразу повернулась к Мегги, спрятав смущенно нос за ее плечо. Покрасневшие щеки предательски открывает ветер, развевая с лица мои длинные каштановые локоны. Боже, как неловко. В смущении растерялась, что ответить. Сказать бы, как сильно мечтаю переехать в Брюссель, но родители уезжают и мне предстоит уехать с ними? Но Мегги, словно прочитав мои мысли, опередила:

– У ее отца закончился контракт, семья возвращается в Россию. Эльвира хочет остаться здесь. Предки одну не оставят. Разве что ты присмотришь за ней? Что, Серж, готов присмотреть за малышкой? Ха‑ха!

– А что, неплохая идея!

Ребята рассмеялись. Не очень уместная шутка. Конечно, я бы с радостью осталась в Европе, уехала жить в Брюссель под его присмотром, в его объятиях. Я вспомнила вечер перед отъездом Сергея два года назад. Когда мне довелось подслушать разговор в школе с его одноклассниками о клубе «Rêves de Douceur» – в переводе на русский «Мечты о сладости» – и его строгий взгляд на меня, принесшую забытый диск.

– «Rêves de Douceur» в Брюсселе, видел этот клуб?

– Ты знаешь про «Rêves de Douceur»? Ха‑ха! Рано тебе еще, детка! Поаккуратней говори о нем. Это не просто клуб, это мечта любого мужчины. Девочки там… м‑м‑м.

– Слышала, но никогда не была.

– Ну, когда‑нибудь будешь. – ответил он, чуть призадумавшись, еще внимательней осмотрев меня.

– То‑то, я смотрю, давно в наших краях не появлялся. На машине от Брюсселя до нас ехать чуть более часа, – вновь взяла на себя инициативу Мегги.