ESCAPE. Книга 1

– Как и в любом взрослом человеке, Боузи, в вас остается потребность в игре… – он начал парировать мягко.

– Послушайте. Я бы с удовольствием принял эту версию, если бы не одно но, – мое стремление к правде и справедливости совершенно не коррелировалось с внутренним желанием не выглядеть психом, но остановить себя было просто невозможно. – Я впервые в жизни видел такие вещи с открытыми глазами, понимаете? Я не «отпускал сознание». Не расслаблялся. Я просто делал бытовые вещи. А потом – бах, и онопросто оказывается передо мной. А в случае с этой девчонкой – еще и разговаривает! Говорит, понимаете?! Я никогда, никогда не видел тамживых людей. Только силуэты. И они не способны были разговаривать. Я всегда четко ощущаю эту границу и понимаю, что делаю, когда отключаюсь и фантазирую.

– Боузи, давайте подышим, – Константин вновь улыбался, но на этот раз в его улыбке читалась жалость.

Черт! Я все‑таки сказал ему лишнее, и теперь прямое обсуждение моей проблемы откладывалось из‑за дурацкого упражнения.

– Сядьте, пожалуйста, поудобнее и слушайте мой голос. Вы дышите спокойно, – голос доктора мгновенно стал ниже, а его медленное звучание стало напоминать озвучку черно‑белых картин. – Вбираете воздух грудью и выпускаете его через нос. Делаете это вместе со мной.

Я закрыл глаза и постарался восстановить дыхание. Голова начинала кружиться. В своем обычном состоянии я дышал настолько сбивчиво и неправильно, что как только пробовал впустить в свои легкие дозу кислорода чуть больше обычной, мое тело начинало чувствовать себя совершенно по‑другому. Константин вводил меня в состояние спокойствия очень тщательно и всегда знал, когда я блефовал и на самом деле не мог расслабиться.

– Тепло разливается по вашим конечностям, и вы наконец чувствуете под ладонями шершавую обивку кресла, – я ловил транслируемые им ощущения и пытался верить, что действительно чувствую все то, что озвучивал. – Так. Шнурки на кроссовках крепко затянуты. Вы чувствуете, как ногам становится тяжело в них находиться. Резинки рукавов вашей кофты немного стягивают ваши предплечья. Замечательно.

 

Я был в своей спальне и сидел на кровати. Под одеялом пряталось что‑то теплое и пушистое. Заглянув под тяжелую ткань, я обнаружил усвоей ноги маленького серого кролика. В голове всплыло имя– Ева. Это была совсем юная крольчиха, которую я стащил из кормового загона. Здесь она жила по секрету, и о том, что пропавший крольчонок не убежал, а живет в хозяйском доме, никто не знал. Осеньюв моей комнате было по‑настоящему холодно, так как деревянные окна то и дело пропускали через себя очередной порыв ветра. Я старался держать Еву под одеялом всегда, уберегая ее от низких температур, и даже кормил питомца на своей кровати. Сейчас пушистикчувствовал себя в безопасности, и я перенимал его настроение, хоть и знал, что Угроза громко перемещается где‑то прямо за моей дверью, в коридоре. Со стороны потолка раздался мужской голос. Он звучал успокаивающе:

– Что вы видите вокруг себя?

Я был уверен, что этому собеседнику можно доверять, а потому отвечал спокойно:

– Здесь моя комната. Обои голубые, но немного выцветшие. Потому что я не первый, кто здесь живет. Это старые обои. А вот постельное белье совсем новое и пахнет свежестью. У меня под одеялом кролик!

– Это живой кролик? – поинтересовался голос сверху.

– Конечно. – спокойно отвечал я. – Это Ева. Ее должны были съесть через несколько месяцев, но теперь мы будем жить вместе.

– Здорово. Что еще есть в комнате?

Я огляделся и увидел, как мебель и предметы интерьера начинают вставать на свои места, материализуясь из чуть видимой серой дымки. Вот слева от меня появился рабочий стол и мягкий пуф с подушкой в полоску. Прямо напротив вырос высокий и могучий шкаф‑гардероб. А у кровати я заметил плетеную корзину с чем‑то, похожим на игрушки. Каждая из них обретала свой образ поочередно, открываясь моему взору постепенно. Когда я смог разглядеть содержимое корзины чуть лучше, то понял, что эти вещи скорее напоминали трофеи, собранные отовсюду, из всех закоулков дома, где можно было найти хоть что‑то интересное. Здесь хранились деревянные марионетки из кукольного театра, подаренного мне родителями, длинные гусиные перья, которые я стащил у фермера по соседству, набор красивой бумаги для письма из библиотеки, два игрушечных коня с красивым окрасом «в яблоко». Откуда взялись последние– я не помнил. В центре коллекции красовалась дорогая фарфоровая кукла с заячьими ушами. Каждый из предметов занимал в корзине свое особое место и представлял собой часть композиции. Все находки я озвучивал вдумчиво, рассказывая невидимому собеседнику о том, что знаю про эти вещи. Но не успел я перейти к описанию кукольного зайца, как мой монолог прервали. Потертая белая дверь, ведущая в общий коридор, резко пошатнулась– так, словно кто‑то врезался в нее плечом. Я занервничал.

– Нам нужно уходить, – дыхание снова сбивалось, но пространство вокруг было достаточно крепким для того, чтобы держать мое сознание в плену еще какое‑то время. Так было всегда– приятное рассеивалось быстро. Жуткое– норовило задержаться.

– Нет, не нужно. Что сейчас происходит? – безэмоциональность голоса сверху начинала меня раздражать.

– Он ломится ко мне в дверь, – я говорил так уверенно, потому что это происходило не впервые.

– Боузи, если к вам в дверь кто‑то ломится, что вы должны сделать? – теперь невидимый диктор напоминал навязчивого лектора, который мучал меня во время экзамена.

– Сбежать!

Я натянул на себя одеяло и собрался под ним в дрожащий комок. Может быть, если сделать вид, что меня здесь нет, он все‑таки успокоится и уйдет? Я схватил Еву и посадил себе на колени, нервно поглаживая кролика по дрожащим ушкам. Сейчас мы были удивительно похожи– если бы я мог обращаться в животное, то, наверняка, в такого же ушастого и трусливого. Поэтому в таком решении проблемы толку было мало, нужно было подумать о чем‑то еще.

Стоило мне зажмуриться и попытаться сконцентрироваться на том, что я должен сосредоточиться на срочном приобретении навыка исчезновения, что‑то теплое деликатно коснулось моей головы. Скинув с себя одеяло, я обнаружил доктораКонстантина. Он улыбался мне и всем своим видом показывал, что не замечает процесс выламывания двери в мою комнату.

– Боузи, скажите громко, что не хотите, чтобы вас тревожили, – медленно и четко проговорил доктор.

– Вы сумасшедший! – я не заметил, как провопил эти слова, прекрасно осознавая, что если кто‑то из нас двоих и страдал безумием, то точно не Константин. – Это не работает так!

– Скажите, – настаивал психотерапевт.

Мне казалось, что на стыке дверного косяка и трясущейся двери уже начинала отлетатьбелая краска. Константин просил меня выполнить простое действие, но я не мог даже открыть рот– просто сидел и смотрел на то, как опасность уже практически ворвалась в мою комнату и достигла своей цели. Доктор сохранял спокойствие и, осознавая, что в данный момент я был беспомощен, взял инициативу на себя:

– Дверь заперта!

Я был уверен, что Константин издевается надо мной. Он говорил очевидные вещи с таким видом, будто подобные фразы работают как заклинание защиты. Но спустя мгновение я заметил, что удары по двери действительно стали слабее, но все еще не прекратились.

– Боузи, вы должны сами, – подтолкнул он снова.