ESCAPE. Книга 1

Переворотив верхний слой, я наконец заметил бронзовый канделябр. С резной ножкой и тремя подсвечниками, все так, как было в описании объявления. Я обрадовался тому, что первый предмет нашелся быстро, но понимал, что у старого доброго Сэмми все могло быть устроено по пресловутой квестовой логике. Чем дальше по сюжету предполагалась загадка – тем сложнее ее было решить. К тому моменту, как вся моя джинсовая рубашка уже была покрыта почти что видимым слоем пыли, я почувствовал странное головокружение. Я подумал, что виной всему было то, что я резко выпрямился после того, как провел несколько минут поиска с опущенной головой. Далее я разгребал хлам, сидя на корточках. И вот, удача – передо мной мелькнула ножка торшера, знакомая мне по фотографии на сайте. Но основание было только половиной от нужного мне прибора. Где же скрывался тот самый абажур?

– Извините, – вежливо позвал я. – Сэм?

– Да‑да, мой мальчик? – мгновенно отозвался хозяин лавки.

Он не двинулся с места и по‑прежнему не сводил с меня глаз. Видимо, наблюдение за покупателями было единственным развлечением старика. Я не мог его за это осуждать. Мы за это получали деньги в квестовом клубе.

– Я вижу ножку нужного торшера, – я продемонстрировал находку владельцу. – Но боюсь, что абажура тут нет. Судя по фото, он довольно хрупкий. Вы не могли отложить его отдельно? Он бы тут… просто сломался.

– Может и мог, Боузи, почем мне знать, – улыбнулся старик. – Зайди да посмотри – вот тут, на полках, за прилавком. Не стоит меня бояться.

На последней фразе мне стало некомфортно, но я постарался проигнорировать это чувство, внутренне ссылаясь на то, что опять вижу негатив там, где его быть попросту не может. Я поднялся на ноги, и головокружение усилилось. Казалось, что давление резко снизилось, и у меня вот‑вот хлынет кровь из носа. Скорее всего, мое состояние было вызвано тем, что лавка совсем не проветривалась, а в воздухе – витала пыль после того, как я перевернул кучу вверх дном. Доктор Константин предположил бы, что я опять не вовремя принял свои таблетки. Но мне нужно было еще успеть вернуться на работу, поэтому на размышления и срочный прием лекарств времени у меня просто не было.

Я подошел к Сэму за прилавок и занял место, которое он мне вежливо уступил. Что‑то, похожее на текстильные колпаки, среди которых и мог быть мой абажур, таилось на третьей полке. Не успел я подумать о необходимости приставной лестницы, как старик придвинул ко мне табуретку и подошел ближе.

– Она хрупкая, мальчик, – предостерег он и хохотнул. – Давай побыстрее, а я подстрахую. Ну, если только ты в полете не сломаешь мне спину, хгх!

Такой обнадеживающий комментарий от старика мотивировал меня искать быстрее. Как только я поднялся на нужную высоту, то не смог пробраться к нужной цели сразу – мой взгляд приковала к себе большая бесцветная фотография в старинной серебряной рамке, стоящая в углу нужной мне полки. Я коснулся пыльного, как и все вокруг в «Лавке Сэма», стекла и вгляделся в бледное, вытянутое лицо немолодой женщины в одеждах по моде позапрошлого века. Ее черные волосы были собраны в строгий пучок, а черты лица были выточенными – именно такую внешность причисляли к «аристократической». Она не улыбалась и смотрела тревожно куда‑то вдаль. В то время, к которому принадлежала эта незнакомка – фотографии были настоящей роскошью и чаще создавались лишь посмертно. Однако ее лицо точно было живым, хотя холод, исходивший от ее наружности – на секунду, но все же заставлял в этом сомневаться. Я рассматривал фото, пытаясь подметить интересные детали, пока не почувствовал, как земля начала уходить из‑под ног. Крепкие руки, которые, пожалуй, были даже слишком крепкими для старческих, схватили меня за пояс. Это было последним, что я почувствовал. А потом под носом стало липко и мокро.

 

На большой и светлой кухне с салатовыми стенами было пусто. Я наблюдал за суетливыми силуэтами через глубокую дымку. Их возня не мешала, напротив– создавала ощущение безопасности. Я знал, что сегодня должны были приехать гости. А сейчас мы все готовились к завтраку.

Уже знакомый мне, высокий и длинный, силуэт мелькнул в коридоре. Я знал, что он нервничает. С самого утра в доме стоял небывалый шум, и лишь здесь, на кухне, я чувствовал, что все еще нахожусь дома, несмотря ни на что. Проходя насквозь, видел, как Мистер Неизвестный общается с кем‑то маленьким, расположившимсяв кресле. У этих двоих, кажется, завязался спор. Тот силуэт, что был значительно меньше, все никак не мог усидеть на месте. У моих ног терлось что‑то теплое, похожее на кота– но я не решался посмотреть, потому что боялся потерять это уютное ощущение. Я услышал, как где‑то далеко, у входной двери, зазвенел колокольчик.

Несмотря на то, что этот гость был понятным и желанным для меня, я не мог двинуться с места и вспомнить, кого именно жду. Все тело разом затекло, и я мог лишь наблюдать за тем, как суета вокруг меня сошла на нет. Скорее всего, завтрак был готов к подаче.

Еще один силуэт появился на кухне в мгновение ока, стоило мне лишь подумать о том, что в доме стало слишком тихо. Я не видел, но слышал, как разбилась тарелка. Рядом тут же вырос мой Мистер Неизвестный, и словно перенял гнев нового, незнакомого мне силуэта, на себя. Но следом за первой тарелкой разбилось что‑то еще, а потом разбивалось снова и снова. Мне хотелось закрыть уши и больше не слышать громких, тревожащих меня звуков, но тело все еще не могло пошевелиться.

Я был свидетелем чужого скандала, с которым не имел ничего общего, но тревога откликалась во мне и билась раненым зверьком о стенки грудной клетки. Было тяжело переживать ситуацию, в которой я ничего не мог сделать. В конце концов я понял, что кухня начала уменьшаться, становясь запертым пространством, наполненным жаром конфликта. Арка исчезла, и ни суетящихся фигур, ни маленького силуэта я больше не видел. Не слышал крика, но точно знал, что этот новый силуэт– не очень высокий и достаточной активный в своей динамике– сейчас кричал, унижал Мистера Неизвестного, а он вальсировал по кухне, стараясь увернуться от посуды, которую в него запускали. И лишь осознав кульминацию, я услышал, нет, понял– этим силуэтом была женщина.

 

Я лежал у Джима на коленях и пытался восстановить дыхание. В одной руке он держал влажную салфетку, пропитанную чем‑то ярко‑красным. Кажется, кровь все‑таки хлынула из носа в момент, когда я начал терять равновесие. Старик стоял рядом, но, словно сторонился нас – и в этом не было ничего удивительного. Я не был уверен, что к нему часто заглядывали горе‑покупатели, которые сначала долго не могли найти то, что им нужно, а затем – теряли сознание в процессе. Оставалось надеяться на то, что я ничего не разбил, пока падал.

– Мой мальчик, ты живой? – старик заметил, что я открыл глаза.

Сэм смотрел на меня без укора, но с необъяснимой смесью других эмоций – испуга и шока. Я откашлялся и медленно вытащил из себя вереницу слов:

– Да, я… У меня проблемы. Со здоровьем. Простите.

Джим не сказал ни слова. Возле нас в пакет были собраны обе части торшера, канделябр, и даже кофемолка со шкатулкой. За поиски последних я даже не успел взяться. Неужели Джим догадался залезть в чат и посмотреть все позиции, которые я сегодня рассчитывал купить?

– Мы пойдем, Сэм. – тихо и непривычно серьезно проговорил Джим. – Спасибо вам. Я помогу ему дойти до машины.

– Да будет‑будет, – владелец лавки все еще не сводил с меня глаз, но обращался к моему другу. – Езжайте.

Я спохватился в последний момент: