Если я не сбегу, меня прикончат. Секретный сотрудник. Кн. 1

Звонок раздался и неожиданно, и не вовремя. То есть, как всегда. Звонил Он. Это означало, что надо встретиться в условленном месте. Близился вечер, на улице было прохладно, так что штормовка не помешает. Алекс быстро оделся, пиджак, галстук, портмоне, ключи. Оглядел комнату – не забыл ли что выключить. Жили они с женой в типовой панельной девятиэтажке поблизости от станции метро, до которой пять минут ходу быстрым шагом. Окраина города, новостройки. Вдали – совхозные поля, угодья. Ближе к дому курганы земли, оставшиеся после закладки фундаментов, ее сгребали в сторонку до освоения новых территорий под застройку. Поросшие травой холмики. Чахлые березки, осинки. И куда не посмотри – просторное, щедрое голубое небо над головой. И относительно чистый воздух, если не считать выхлопных газов проносящихся по проспекту машин.

Все, как обычно, слежки не обнаружил, хотя с некоторых пор предполагал, что она не исключена. Встречались с Боссом по‑разному, чаще в Доме книги… Смотря какой предстоял разговор. Сказать, что выбора у него нет, было бы большим упрощением. Выбор был. Выбор есть всегда, как в известном анекдоте. Алекс, выходя из‑дому, что называется, на всю оставшуюся жизнь зарубил себе на носу: за порогом квартиры лицо должно быть маской, за которой скрываются истинные чувства. Дома можно себе позволить «расслабиться». Да… и иметь чувства слишком большая роскошь… Нужно улыбаться… Улыбаться как можно чаще, затаенной, слегка насмешливой полуулыбкой, чтобы никто из собеседников ничего не понял: улыбаюсь я или же нет… Ваши слова, ваши вопросы не должны выдавать вас, вашего истинного интереса или настроения, ваших чувств.

Человек – единственное живое существо на земле, – насчет планет Солнечной системы ясности пока нет, – который может готовить себе в скороварке или гриле еду по предложенным в книжке рецептам и убивать себе подобных на другом конце нашего шарика практически одновременно, между вторым и десертом. Это должно вдохновлять. Также вы должны научиться лгать. Ваши чувства – ваши враги. Лгать всем: начальству, близким людям, сослуживцам… Даже самому себе. Нельзя оставлять никаких следов. Ни в документах, ни в электронной почте, ни на клочках бумаги. Такова специфика работы не отягощенного сентиментами патриота на службе у государства.

Для начала несколько простых аксиом. Враги повсюду… внутри, снаружи… и они размножаются как комары на болоте. Для защиты от комаров нужен защитный крем. Друзья ваших врагов – ваши враги. Союзники ваших врагов – ваши враги. Враги ваших врагов – ваши друзья. Никогда не чувствуйте себя в безопасности. Неважно, насколько защищенным вы себя чувствуете, это не так, это всего только видимость, мираж. Никогда, ни на секунду и ни от кого вы не защищены, как и от комаров. Даже от друзей, даже от тех, с кем сегодня встречаетесь. Так устроен мир и пенять можно только на его Архитектора.

Как вы поступите с врагами, если вы их встретите у себя на пути? Логично предположить, что попытаетесь ликвидировать. Подкараулите дождливым летним вечерком возле мусорного бака во дворе и всадите нож в спину. Но что дальше? Нет врага – жизнь потеряла смысл, верно? Нет. Все должно быть гораздо тоньше. С врагами поступайте, как это делают на Востоке, где знают толк в такого рода специфических отношениях: войдите в доверие, разговорите, станьте лучшим другом, найдите его/ее слабое место – и вот уже тогда… Сами знаете, что… Делайте, как знаете. Как учили. Еще раз, повторение – мать учения: разведка цели, выявление амбиций, страхов, привычек, желательно скверных, скрытых слабостей, планов на настоящее и будущее, – и только после этого, не подвергая риску саму операцию, сосредоточьтесь на конечном результате, ликвидации врага. Благородная миссия, – не откажу себе в удовольствии констатировать этот факт.

Все держите в памяти, в голове. Занятия шахматами очень этому способствуют, но навык нельзя терять ни в коем случае. У меня хорошая зрительная память, но это еще не делает меня хорошим агентом. Никто не знает и не должен знать, кто я и где работаю, кроме нескольких людей, которым это можно и нужно знать в силу служебного положения и обязанностей. Как они, бойцы невидимого фронта, справлялись с этим во все времена, во все эпохи, что чувствовали, всю сознательную жизнь нося маску, сражаясь за светлое будущее своих правителей, ежеминутно опасаясь разоблачения… Кто ж их знает. Сплошные догадки и минимум фактов. Если вам повезет, и ваша работа будет признана начальством удовлетворительной, вас не устранят, как обузу, не выбросят как лишнюю деталь в исправно работающем механизме, не тронут, возможно, и ваших родных. В противном и в лучшем случае – казнят без суда, само собой, и следствия. В секретной тюрьме, предварительно уморив голодом и холодом и вдоволь поиздевавшись, превратив в подопытную морскую свинку. Подумайте над этим, если собрались в агенты. Время есть. Но часы, не забудьте, тикают.

Алекс вышел из метро в сторону канала Грибоедова. До назначенной встречи оставалось около получаса. Он любил здесь бывать, где Невский проспект пересекает канал, некогда Екатерининский, а до того просто Глухая речка (еще и Кривуша). Это добрейшая государыня Екатерина II повелела очистить грязную протоку, заковать ее в камень, пригласила застроить берега известных архитекторов, – чтобы все было, как в Европе, как у людей, красиво, радовало глаз. Положив локти на чугунный переплет ограждения, Алекс любовался открывающейся панорамой: слева затмевал горизонт величественный Казанский собор, справа же ее венчал собор Воскресения Христова. Спасом‑на‑Крови он стал, был переименован после убийства на том месте императора Александра II. Покушение организовали члены подпольной террористической организации «Народная воля». Цареубийцей и самоубийцей выпала честь стать студенту Игнатию Гриневицкому. Покушение удалось, с одной стороны, из‑за нерасторопности жандармов и конной охраны из казаков, – а с другой, благодаря везению и готовности к самопожертвованию молодых людей, противников режима, Софьи Ковалевской и Николая Рысакова, соучастников покушения.

Мосту имени бомбометателя Гриневицкого не суждено было остаться в анналах истории, кто‑то из городских властей счел сие за провокацию… Это какой же пример патриотическому воспитанию молодежи он подает!.. Так на карте Санкт‑Петербурга в 1998 году напротив храма появился Ново‑Конюшенный мост. Простенько, как говорится, и со вкусом, при том, что в наличии находились тут же и Большая (есть еще и Малая, кстати) Конюшенная улица, и Конюшенный переулок, и само собой, Конюшенная площадь. И не придерешься ведь: неподалеку и впрямь когда‑то размещался императорский конюшенный двор Екатерины I… Чтят в Питере историю государства российского.

В Доме книги народу было полно. Бойкое местечко, торжище, иначе и не скажешь. В выходной день любителей посмотреть новинки, покупателей домашнего чтива здесь хватало, даже с избытком, несмотря на суровую экономическую ситуацию. Цены на нефть, санкции США и Европейского Союза, Японии и прочих стран, конечно, влияли на умонастроения, что уж скрывать. Приходилось экономить и на еде, и на одежде, и на развлечениях, а также летнем отдыхе, путешествиях, покупках – только не на книгах. Северная, она же Культурная столица жила своей упорядоченной жизнью. Пережили блокаду – переживем и «модернизацию», пережили «модернизацию» – переживем и подъем экономики, и импортозамещение. Правители приходят и уходят, а Питер был, есть и будет. Примерно так рассуждали коренные ленинградцы. «Собака лает, а караван идет», – по восточной пословице. Так и жили, и живут.

Алекс поднялся по шаткой лестнице – каждый раз, когда он здесь бывал, казалось, она вот‑вот рухнет – на второй этаж. Здесь было относительно свободно, так что «топтунов» заметить было проще, если бы они появились. Методы слежки постоянно совершенствовались, и никогда нельзя было быть уверенным в том, что она отсутствует. Все дело в квалификации.