Естествознатель. Книга 2. Тернистый путь

Как впоследствии рассказал Ларри, в Воронесе естествознатели могли возводить дома каждый раз в новом месте, какое только приглянется их взору, ибо все сады были прекрасны и плодородны. Однако это вовсе не означало абсолютную анархию и самовольные беспорядочные постройки. Были определенные правила в жизни призрачного города, которым все должны были следовать. К слову сказать, не все дома носили этакий призрачный характер – многие жители предпочитали фундаментальность – и ближе к центру можно было встретить постоянные каменные постройки, так прочно уцепившиеся за землю, словно всем видом показывающие, что они куда лучше своих призрачных собратьев.

Таковой являлась и библиотека, расположенная в самом центре города; она поражала своими величественными размерами и красотой архитектуры. Именно там хранились свитки, по которым могли заниматься жители, чтобы впоследствии стать естествознателями.

На каждом доме висела табличка с указанием должности его владельца. Профессии были необычайно многообразны, но в целом они принадлежали к одному из четырех направлений: лекари, энергетики, исследователи и всадники.

К примеру, энергетики занимались тем, что создавали погоду над лощиной, где располагался Воронес. Порою можно было наблюдать забавные и необычные для простого человека вещи, например, на отдельных огородах один естествознатель вспахивал землю, а другой удерживал своими коротенькими руками над ним тучку, дабы оросить посевы.

Лекари, конечно же, в основном занимались своими непосредственными обязанностями – то есть врачеванием. Впрочем, многие из них не желали оставаться в Воронесе: они уходили в города обычных людей и занимались лекарством, наживая на этом целые состояния. Кто‑то отправлялся в Беру и становился там человеком, по своему могуществу сравнимым скорее с королем – ибо так было велико желание людей исцеляться.

Исследователи изучали новые территории, благополучно используя эффективную методику перемещений. Всадники же учились летать на единорогах, а также общались с этими прекрасными животными и таким образом получали новые знания.

Однако надо отметить, что к тому времени, как Сури попала в Воронес, профессия всадников в значительной мере упразднилась из‑за Вингардио. Он все меньше прислушивался к друзьям‑единорогам, и его все более манила мысль о распространении своего владычества и науки естествознательства.

Как правило, естествознатель мог довести до совершенства только одну специализацию, однако, тем не менее, встречались индивидуумы, способные освоить и другие направления. Это вовсе не означает, что всадник, например, не мог иметь лекарских навыков. Отнюдь. Но эти навыки вовсе не были углубленным познанием предмета. Тех, кто в совершенстве обладал всеми четырьмя способностями, было ничтожно мало. К таковым людям в первую очередь относился великолепный Вингардио.

В последнее время всадники и исследователи много путешествовали, используя все свои приобретенные способности, ведь им приходилось бороться с отшельниками. Этим же занимался и Ларри с несчастным Драгомысом.

В тот день, когда Сури пришла в город, единорогов здесь уже совсем не осталось. Последним напоминанием о них была статуя прекрасного животного из мрамора, красовавшаяся на главной площади, а рядом с ней – фигура красивого моложавого мужчины с пронзительным взглядом совершенно черных, как безлунная ночь, глаз.

Продолжая описывать необычный город Воронес, необходимо добавить, что здесь не было социального неравенства. Люди не знали, что значит быть бедными или богатыми, так как в целом все, что имелось в городе, в равной мере принадлежало его жителям. У людей не было необходимости приобретать дома, так как любой мог возвести жилище самостоятельно, используя при этом силу и фантазию, а никак не деньги. Сады давали необходимое пропитание, специально созданный лабиринт защищал от вторжения незнакомцев – город напоминал идиллию, обычно труднодостижимую в человеческом обществе. Воры не проникали в дома, а разбойники не грабили чужих садов; но не стоит обольщаться, порядок сохранялся не благодаря благочестию и целомудрию жителей, а лишь из‑за отсутствия необходимости нарушать его. Ведь в целом естествознатели оставались людьми, что в значительной мере отравляло их существование.

Рядом с библиотекой высился огромный каменный постамент, на котором были начертаны правила жизни города. И вовсе не король или его наместник управлял поселением, а именно эти маленькие и такие на первый взгляд незначительные буковки, высеченные на холодном камне.

Вингардио не был руководителем в прямом смысле этого слова, но его уважали повсеместно. И его авторитет был неоспорим. Любой, ослушавшийся его слова, должен был навсегда покинуть поселение естествознателей. Не хочешь смиряться с правилами – можешь уйти. Но обязательным условием было неиспользование своих способностей во вред людям. Если же изгнанный из города становился разбойником, такой естествознатель подлежал уничтожению.

Вингардио постоянно путешествовал по городам, созданным им самим для распространения своего знания. И везде его принимали с почестями и внимали каждому его слову. Это был поистине талантливый оратор.

Сури впервые увидела своего кумира на картине, выполненной маслом. Картина та хранилась в галерее изобразительных искусств, которая примыкала к библиотеке. Изображенный на ней человек был очень красив. Изящен. Его черные, цвета обсидиана глаза могли зажечь в любом желание следовать за ним. Густая шевелюра чудесных волнистых золотых волос, прямой упрямый рот, гладкая кожа и волевой подбородок… На картине его изобразили статным, однако в жизни все было несколько иначе.

Единственное, что портило великолепную внешность, так это его маленький рост. Вингардио был как минимум на голову ниже людей, которые жили в те времена. Однако сей факт не мешал завоевать ему всеобщую любовь и признание.

Девочка осталась жить у Ларри. Он уже помог ей однажды, и сердце его прикипело к бедной сироте. Он стал относиться к ней как к родной дочери. У него была жена, которую звали Цикория – полная, низкорослая и весьма добродушная женщина, ему под стать. Она тоже сразу полюбила девочку и разрешила ей остаться у них жить. Сури, конечно же, согласилась – ведь ей некуда было идти. В Воронесе ей хотелось оставаться только ради одного человека, вернее, естествознателя – того, чье имя она начала беззаветно повторять перед сном.

Итак, у Сури появилась новая семья. И как жизнь в этой любящей семье разительно отличалась от той, протекавшей в убогой лачужке сумасшедшей старухи! Сури ценила это невероятно и благодарила судьбу за такой неожиданный подарок. Ларри сперва очень горевал после смерти Драгомыса, однако любовь к жене и девочке затмила в нем всякое горе. Он слишком сильно любил близких, и потому горечь утраты отошла для него на второй план.

Имелись дела поважнее. Следовало куда‑то пристроить девочку. Например, в специальную школу, где учились по программе Вингардио. Однако они предназначались для естествознателей, а Сури была чужачкой. Никто ничего не знал про нее, даже она сама. Это во многом затрудняло ее жизнь в Воронесе. Ее очень тяжело принимали, особенно сверстники. Девочку дразнили и дергали за волосы, мальчишки издевались над ее худобой. Иногда некоторые сорванцы оттачивали на ней навыки, приобретенные в школе.

Однажды Сури вернулась домой в платье с прожженным подолом. В другой раз какие‑то ребята утащили и подожгли ее вещи. Девочка никогда не плакала; жизнь у старухи закалила ее в полной мере и научила не обращать внимания на подобные пустяки. В конце концов, никто, даже эти не заслуживающие внимания слабаки (ибо кто еще, если не слабаки, станет относиться к девочкам подобным образом?) не могли, даже если бы очень захотели, отвратить ее от новой цели.

Да, Сури, наконец, определилась в том, куда ей следует двигаться. Она хотела быть ближе к Вингардио. Девочка еще не до конца понимала, зачем, но в сердце ее уже оформилось вполне это амбициозное желание.