Фальшивые императрицы и следователь Железманов

Лестница, которая вела на второй этаж, не была спланирована как парадная и торжественная – узенькая и без изысков, она скорее напоминала черную лестницу. Все же строить здание‑дворец несколько накладно для земства. Однако на втором этаже чувствовалась атмосфера солидного учебного заведения: широкий коридор, высокие потолки, через открытые двери можно было видеть просторные классы и спальни. Кабинет директора тоже располагал к себе строгой и солидной обстановкой. Директор, услышав от незнакомца, что он представляет судебное ведомство, всполошился:

– Что случилось? Кто‑то из наших воспитанников оказался замешанным в уголовном преступлении?

– Не знаю, скорее всего, нет. Я бы хотел побеседовать с одним вашим учеником, но сразу должен сказать, что пока оснований обвинять его в чем‑либо у меня нет и, возможно, не будет. Более того, я допускаю, что ему очень может потребоваться ваша поддержка.

– Что вы имеете в виду?

– Сегодня утром мы нашли тело человека, у которого в портмоне была записка: «Саша Усачев, учительская семинария, 2‑й курс». Возможно, ваш воспитанник – родственник убитого, мне надо съездить с молодым человеком в морг, чтобы он опознал его. У вас есть ученик на втором курсе с такой фамилией? – Следователь старался говорить как можно спокойнее, он пока не знал, какова роль в случившемся этого мальчика, но не хотел, чтобы раньше времени пострадала его репутация.

– Да, у нас есть такой ученик на втором курсе. Александр Усачев, – кивнул головой директор. – Вы хотите побеседовать с ним?

– Да, конечно, но прежде чем вы его позовете, я бы просил пару слов сказать о нем, мне так будет легче с ним общаться. Откуда он?

– Он поступил к нам из Спасского уезда, хорошо учится, не круглый отличник, но в целом учеба дается ему легко.

– А как вы его охарактеризуете как человека?

– Хороший он человек, с ребятами дружит, не конфликтует, я думаю, что учительская стезя – это как раз для него. Он очень спокойный, если кто просит помочь – не отказывает, правда, немножко робкий, на сцене выступать слегка стесняется. – Было видно, что директор не выгораживает своего воспитанника, а в самом деле относится к нему с симпатией.

– А вы что‑то знаете про его семью, родных? У вас принято, чтобы родители навещали своих детей?

– Принято, время от времени к нам приезжают родственники или знакомые ребят. Бывает это нечасто. Наши ученики все крестьянского сословия, большинство не из богатых семей, поэтому просто так съездить в город, чтобы поцеловать любимое дитятко, – на это денег в семьях просто нет. Бывает, что с оказией передают какие‑то гостинцы, булку там сдобную, яблоки, порой вообще несколько репок могут привезти. Наши, правда, все равно очень радуются. Кормят у нас хорошо, но получить привет из дома, даже такой скромный, всегда приятно. Все же они еще пока дети.

– А вы как, регистрируете эти встречи? К Саше недавно никто не приезжал?

– Да нет, учета мы не ведем. Иногда приходят ко мне и просят позвать кого‑либо из воспитанников. Я порой даже свой кабинет для этого предоставляю, если погода плохая и нельзя погулять во дворе, а так во время прогулки или игры на свежем воздухе мальчика вообще могут позвать к ограде, поговорить через нее. Знакомым родственников ученика тоже бывает недосуг много терять времени на свидание с чужим ребенком. Так, привет передали, кулечек с гостинцами отдали, по голове погладили и до свидания. Поэтому точно сказать я не могу. Хотя вспомнил! Он два дня назад угощал ребят яблоками. Я спросил: «Откуда?» А он мне пояснил, что родные с оказией передали.

– То есть визитер был, но родственником он, скорее всего, не являлся?

– Да, скорее всего, – согласился директор.

– Скажите, а сам Саша вчера вечером не покидал семинарию? У вас разрешается свободный выход в город?

– Нет, свободного выхода в город у нас нет, воспитанники не покидают стен учебного заведения во время занятий. Вчера вечером у второго курса были занятия по ручному труду, все ученики класса были на месте, и на ужине были все.

– Точно все? Может, кто‑то незаметно вышел из класса или столовой?

– Если бы на уроке или в столовой не оказалось кого‑либо из мальчиков без уважительных причин, то меня бы поставили в известность. А наши педагоги всегда очень внимательны, знают всех учеников в лицо и не могли пропустить отсутствия мальчика. А в девять вечера у нас калитка закрывается, и никто не может ни войти, ни выйти, – горячо стал заверять директор.

– Хорошо, я верю, – был вынужден согласиться следователь.

– Так я зову Сашу? – спросил педагог.

– Да, будьте любезны. Мы вначале побеседуем, а потом я заберу его, мы съездим в морг: надо опознать тело.

– Хорошо, только, если возможно, привезите мальчика обратно или хотя бы посадите его на извозчика, его ждут и так не самые приятные эмоции, я бы не хотел, чтобы после них он один шел через весь город. Как бы от излишних эмоций под лошадь не попал, – попросил директор.

– Не беспокойтесь, – кивнул головой следователь.

– Здравствуйте, – раздалось в кабинете через пару минут. Директор вернулся в кабинет вместе с мальчиком, а точнее юношей. По лицу, прическе, манере держаться было видно, что это обычный крестьянский паренек, который мог и ловко управляться с повозкой лошадей, и пахать землю. Форменная одежда сидела на нем немного мешковато, однако на следователя будущий учитель смотрел хоть и смущенно, но без испуга. Иван Васильевич не мог не обратить внимания на рост и руки мальчика. Он был высокий, с крупными ладонями. Следователь автоматически перевел взгляд на ноги молодого человека: ступни также были немаленькие. Явно больше тех, которые наследили на берегу Трубежа.

– Мне нужно поговорить с тобой, – после обычного приветствия начал Зазнаев. – Скажи, в последние дни тебя ведь кто‑то навещал?

– Да, ко мне приезжал дядя Сеня.

– А кто он, этот дядя Сеня? Он брат твоей матушки, батюшки?

– Да нет. Он даже не родственник нам.

– А кто же? – Зазнаев не удивился: в деревне и малознакомого могли дядей звать. Вот обидно будет, если семинарист даже фамилию не знает!

– Он наш сосед, вернее был им. Он раньше жил в нашей деревне в соседнем доме, я его помню, когда маленький был, он мне свистульку делал из стручка с дерева. А потом дядя Сеня в город уехал, в доме только бабка старая осталась. Он изредка приезжал к ней.

– Изредка это как?

– Раз или два в год.

– Ну хорошо, а все же фамилия у него есть, по батюшке кто он?

– Фамилия его Кремнев, отчество Кириллович.

– То есть Семен Кириллович Кремнев?

– Да.

Следователь облегченно выдохнул: все же анонимом приезжий не остался.

– А что он к тебе два дня назад навещал? Хотел чего? Просил о чем‑то?