Герцогиня. Ветер судьбы

Герцогиня понимающе улыбнулась, а потом отдала меня на растерзание подъехавшей портнихе. Клянусь, даже упражнения в клане Кио не были столь жестоко изматывающими, как снятие мерок и обсуждение тканей! Меня измерили бессчетное количество раз. Я вставала на табурет, наклонялась, изгибалась, а потом должна была выбирать между двумя одинаковыми зелеными образцами ткани!

– Нет, нет, только не голубой! – говорила я. – В Ниххоне это цвет смерти! А желтый может носить только император или евнухи. Кстати, о евнухах! Моему слуге нужен будет соответствующий наряд!

– Так он евнух? – разочарованно сморщила носик Хлоя. – Какой кошмар!

– Почему кошмар?

– Ну… он симпатичный. Был бы дееспособным – многие захотели опробовать подобную экзотику.

– И вы? – с нервным смешком спросила я.

– Я была бы первая. Ох, ну что ты смотришь круглыми глазами? Шатиньону за семьдесят, а мне чуть больше сорока. Да он и не был никогда львом в постели. И он не против моих любовников. Ива, это нормально – куда более нормально, чем довольствоваться всю жизнь одним мужчиной или вообще страдать от воздержания!

Я опустила глаза, понимая вдруг, почему мама с таким презрением отзывалась о нравах при дворе.

– Только не говори, что ты в свои девятнадцать ни разу не видела мужского члена!

– Видела, – выгнула брови я.

– Ну вот, тогда ты справишься.

Я очень в этом сомневалась, хотя и прошла обучение в лунном доме. Зато теперь поняла, почему мама ни словом не возразила против моих капризов. Отец был против обучения, но мама сказала, что оно мне не раз сослужит добрую службу при дворе Ранолевса. Хотя… мне ли судить местные нравы, когда я готова была лечь под Ю‑Вея за пять тысяч риссов? А сейчас и бесплатно согласна… И, пожалуй, обычаи этого общества сослужат в этом деле мне добрую службу!

 

6. Приглашение во дворец

 

Мне было страшно. Я ехала сюда с уверенностью, что возвращаюсь домой. Думала, меня все тут ждут, что король лично возьмет меня за руку и введет в свой круг. В конце концов, я же – герцогиня Шантор! Так положено! Но внезапно оказалось, что про меня Вазилевс будто бы забыл сразу же, как только я покинула его кабинет.

Да и ёкай с ним, с этим Вазилевсом, а вот то, что про меня забыл Арман, было совершенно неприятно. Это было неправильно. Я хотела узнать его поближе, очень близко, очень‑очень. Но он старательно меня избегал. Я и не знала, чего можно придумать, чтобы увидеть его. Просила сопроводить меня в банк (через Макеши, конечно), но Волорье прислал мне своего банкира. Приглашала на ужин – ответил, что ему недосуг. На мое пожелание осмотреть столицу получила сдержанный ответ прогуляться самостоятельно. Неприкрытое хамство и неуважительное отношение налицо.

А вечера у Хлои Шатиньон – полная тухлятина. Приходят дамы лет сорока и начинают кудахтать. Иногда приводят мужей – мне их жаль. Несчастные не знают, куда деваться от пристального внимания. Меня представляли как некую диковинку. Еще бы – всамоделишная герцогиня, да еще молодая, да еще выросшая в монастыре! Я хлопала глазками и цитировала священные книги в надежде, что меня оставят в покое. Как бы не так – любые слова вызывали у гостей бурный восторг.

Ну что ж, придется мне действовать в традициях Ниххона. А именно – брать всё в свои руки. Терпением я никогда не отличалась. План был безукоризненным: Макеши выяснял, где можно встретить Его Величество – помимо дворца, разумеется, а я как бы случайно там появляюсь и напоминаю о себе. И заодно жалуюсь на то, что граф Волорье меня избегает. Подстрелить двух птиц одной стрелой – вот как это называется.

Оказалось, что поймать его неуловимое Величество довольно сложно, к тому же его всегда сопровождает свита, которая просто напросто затопчет маленькую хрупкую меня. У Макеши был план Б, обсудив который, мы начали действовать.

На рассвете нормальные люди предпочитают спать, а я вот, никак не привыкшая к тому, что солнце в Ранолевсе встает гораздо позже, чем в Ниххоне, седлаю кобылку и выезжаю на прогулку в парк. Здесь середина весны, ночи еще холодные, но красота неимоверная. Свежая зелень кустов еще такая нежная, такая юная! А у лиственниц иголочки словно самый драгоценный мех – мягкие и трогательно взъерошенные. На клумбах проклевываются гиацинты и крокусы. У меня дух захватывает от подобной красоты, и я, забыв обо всем, спрыгиваю с лошади, чтобы потрогать эту прелесть, не обращая внимания на протестующее шипение Макеши.

– Ива‑тян, не время, не место… Уру ману нья!

Ого! Если уж Макеши ругается…

Я немедленно обернулась, замирая. Захотелось вдруг сесть на землю и закрыть лицо руками.

– Опять вы! – рявкнул знакомый голос. – Какого демона?

– Вы – это кто? – полюбопытствовал юноша, который вместе с Волорье невесть как оказался в парке.

То есть, не невесть как, конечно. Мы прекрасно знали, что его высочество Бенедикт II уже вторую неделю возвращается под утро из кабака. Да, после того, как отец запретил ему встречаться с маркизой Лорье, точнее, отправил маркизу вместе со своим мужем в их вотчину в горах. И не удивительно – парню шестнадцать, а маркизе – в два раз больше. Между прочим, и самого Бенедикта ждала поездка на Север, но он не слишком торопился покидать столицу. Всё это верный Макеши узнал без особого труда. Вот только того, что Волорье именно сегодня сопровождает своего принца, мы не знали. Планировали поймать принца, возможно, со свитой, лучше бы с кем‑то из Шатиньонов, которым я была уже представлена.

Впрочем, мне это только на руку именно этот сопровождающий.

– Вы удивительно вежливы, граф, – вздохнула я, трепеща ресницами и украдкой разглядывая принца. – Каждый раз, когда я с вами сталкиваюсь, не перестаю удивляться вашим манерам!

Арман побагровел и открыл рот, явно намереваясь наговорить мне гадостей. Не успел.

– Прекрасная незнакомка, – засиял принц (слухи, уверявшие, что его юное величество не может пройти спокойно мимо красивой женщины, оказались достоверны). – Не ожидал, что мое утро будет таким добрым. Представь же нас скорее, Арман!

– Герцогиня Шантор – к вашим услугам! – процедил сквозь зубы Волорье. Получилось у него очень‑очень двусмысленно. – Его высочество Бенедикт II.

Я склонилась перед принцем, как того требовал этикет, а Бенедикт вдруг прикусил губу.

– Ну и зачем? – обиженно буркнул он. – Зануда! Для вас, прекрасная, я просто Бен. И забудьте про слова этого осла. В самом деле, принц я только во дворце, а сейчас – просто мужчина.

Просто мальчишка, я бы сказала, причем – отъявленный бабник. Вон как он ощупывает меня глазами. Мне стало вдруг весело, и я улыбнулась этому сердцееду широко и искренне.

– Боюсь даже представить, что его высочество делает в парке в столь ранний час.

– А вы? – не остался в долгу Бен. – Вы – ранняя пташка?

– О, в монастыре я всегда вставала на рассвете, теперь никак не могу привыкнуть к вашему образу жизни.