Гибель короля

Едва не поскользнувшись, он вылез и накинул мантию на мокрое тело. С волос его медленно стекала вода, капая на каменный пол.

Навьяны захлопали и принялись обнимать Кастора. Шератан угрюмо попятился к стене. Высший жрец засмеялся, дрожа от холода и эмоций. Радость переполняла его, разгоняя кровь. Однако поздравления он принимал молча, боясь, что начнёт заикаться и потеряет славу храбреца.

– Создатель признал Кастора мессией, – изрёк Майслав. – Проповедник, рискнёшь ли отправить в купель подопечного? Помни, двум избранным не бывать.

– Я уверен, Вартан – мессия, – Шератан подтолкнул ребёнка к купели.

«Происходящее абсурдно, – подумал он. – Об испытании для мессии не говорится ни в одном священном тексте. Майслав устроил шоу, желая подчеркнуть важность Кастора. Я разрушу его планы, когда Вартан выйдет целым из купели. Вода в ней – лишь мутная жижа. От неё язвы можно подцепить, но не умереть. Избранных не существует. Высший жрец – лжец. Я докажу».

Проповедник одарил Вартана уверенным взглядом. Мальчик затрясся, не желая шагать в воду. Хрустящие корки хлеба больше не манили его. Он готов был сбежать, но темнота закрывала выход из подвала.

– Я боюсь, – выдавил из себя Вартан, сжавшись, как щенок при виде уличных хулиганов.

– Иди в купель, – угрюмо приказал Шератан. – И не спорь! Ты избранный.

– Не кричи на ребёнка, – заступился Кастор. – Он не обязан проходить испытание.

– Боишься потерять звание мессии? – усмехнулся проповедник.

– Нет, брат, – ответил Высший жрец.

Он жалел мальчика. Понимал, каково склоняться перед тем, кто сильнее, и желал избавить от этой участи Вартана.

В спор вмешался Майслав и посоветовал Шератану оставить дитя в покое. Проповедник обвинил Высшего и старшего жрецов в сговоре и толкнул Вартана в воду.

Брызги разлетелись во все стороны. Несколько капель попало на Кастора. Он отметил, что вода стала горячее и повернулся к Майславу, чтобы узнать причину изменения температуры. Однако не нашёл его в толпе. Подумать, где старший жрец, Кастор не успел.

Раздался крик. Из розовой пены появился Вартан. Его лицо и тело покрылись волдырями и стали нездорового красного оттенка. Руки обварились. Мальчик рыдал, пытаясь выбраться из плена бурлящей, как в котле, воды. У него не получалось. Конечности, похожие на сморщенные тряпки, соскальзывали с края купели.

– Я сейчас! – скинул мантию Высший жрец. – Потерпи!

– Не вздумай, погибнешь! – Майслав выскочил из темноты. – Создатель явил свою волю!

– Я должен помочь, – рвался Кастор. – Пустите! Я мессия! Мне зачарованная вода не страшна!

Майслав скрутил Высшего жреца, не дав приблизиться к купели. Клык и Коготь подскочили к Вартану и протянули ему руки. Пар, поднявшийся над купелью, обжог их, но они не отошли. Мальчик схватил Когтя за ладонь. Тот поднатужился и вытащил его. Братья осторожно положили ребёнка на пол и смахнули со лба пот. Кожа на их руках почти сварилась.

Вартан перестал плакать. От боли он не мог пошевелиться. Аура его стала блёклой, почти угасла. Младшие жрецы вынесли мальчика из подвала, чтобы смазать волдыри травяными мазями.

Шератан, рыдая, упал на колени и запричитал:

– Простите, братья и Создатель! Я во всём виноват. Я допустил к испытанию обычного мальчика, не мессию! Я – неразумный грешник, возомнивший, что стану лучше Кастора управлять обителью. Гордыня заставила меня использовать Вартана в деяниях злых. Простите! Не ведал я, что испытание для мессии настоящее. Иначе не подверг бы ребёнка мукам! Каюсь, братья! Грешен!

Кастор с презрением взглянул на плачущего проповедника и перевёл взгляд на старшего жреца. «Майслав исчез, когда Вартан оказался в купели, – вспомнил он. – Подозрительно… Может, Шератан прав, и испытания для мессии не существует? Мог же старший жрец придумать его, чтобы защитить меня? Почему после ухода Майслава вода стала горячей? Это воля Создателя или чьи‑то козни?»

Доказательств вины старшего жреца у Кастора не было. Искать их ему не хотелось. Ведь Майслав учил его управлять обителью и защищал от Шератана. К тому же был лучшим другом Гааврила и верным служителем культа Нави. «Разве стал бы он калечить ребёнка из опасения, что управлять обителью будет чужак?», – задавался вопросом Высший жрец и не находил ответа.

От раздумий голова его заболела. Он вернулся в покои и заснул, убедив себя разобраться в произошедшем, несмотря на хорошее отношение к Майславу.

 

Глава 7

Любовница против жены

 

Леди Авелина Яронг придумала, как сделать невестку покорной. За час до рассвета она приехала на юго‑восток королевства и велела кучеру ждать возле Русалочьих топей. Накинув капюшон, оборотниха ступила на покрытые мхом кочки. Влага проникала в её замшевые туфли. Камыши щекотали запястья. Авелина обошла фиолетовые пальмы, заросшие голубым вьюнком, и вышла к болоту.

Зелёный туман нависал над ним, точно купол. Крылатые пикси сидели на лотосах, поедая светящиеся ягоды. Русалки резвились в тине, вдыхая аромат багульника. Смех их напоминал звон колокольчика.

Оборотниха брезгливо поправила мокрый подол платья и достала из потайного кармана кулон в форме слезы. Свет его заставил русалок подплыть к берегу и склонить головы в повиновении. Одичалым взглядом они посмотрели на Авелину, не в силах противиться её воле.

– Подводная нежить, приветствую, – села на корточки оборотниха. – Не разучились говорить? – над озером прошёл русалочий гул. – Невозможно разобрать вашу речь. Совсем одичали, утопленницы! Меня вы хотя бы понимаете? – русалки закивали. – Хоть это радует… Вы в моей власти благодаря силе лабрадорита‑камня. Смотрите на него и кивайте. Которая из вас утопилась из‑за неразделённой любви? – пятеро кивнули. – Дуры. Глупо из‑за мужиков губить себя. Ты, с зелёными волосами в венке из водорослей, подплыви ко мне. Не бойся. – Русалка приблизилась. Авелина достала из‑за пояса кинжал и вспорола ей горло. – Из твоей крови я сделаю зелье, подавляющее волю. Надеюсь, любовь твоя была сильна.

Болото поглотило зарезанную русалку, точно брошенный камень. Авелина вынула из кармана склянку и накапала в неё густую зелёную кровь, стекающую с острия кинжала.

Русалки завыли, оплакивая подругу. От их высоких сильных голосов поднялись волны. Писки разлетелись. Тина выплеснулась на берег и испачкала оборотниху.

– Хватит слёзы лить, которых нет, – разозлилась Авелина. – Мёртвое умереть не может.

Она заткнула кинжал за пояс, спрятала склянку в карман и вновь посветила кулоном. Русалки завыли в последний раз и скрылись под водой. Оборотниха сняла капюшон и вернулась в карету.