Гибель короля

Янина подошла к Лавриалю. Небесно‑голубая шаль закрыла её, точно щит. С надеждой принцесса спросила:

– Не передумал?

– Нет, – невесело отозвался Лавриаль. – Я обязан защитить честь семьи.

– Я полагала, ты сражаешься за мою честь.

Эльф не успел ответить. Глашатаи протрубили в рог, и лорд Снэик отправился на арену.

Принцесса вновь засомневалась в его искренности и любви. Лавриаль был отрешён и думал явно не о ней. Его глаза холодно смотрели по сторонам. В них плескались равнодушие и желание сбежать. Янина решила, что он просто взволнован. Она верила, дуэль с Конаном – проявление его любви. В голове её мелькали сотни тревожных мыслей, не давая здраво рассуждать.

Пажи ударили в барабаны, и под одобрительный крик толпы вышел Конан. Его коричневые сапоги скрипели, прибитые пылью. Лязг металлических застёжек на камзоле звучал тревожно и зловеще.

«Такие звуки должны сопровождать похоронную процессию», – подумала принцесса и пошатнулась. Ребёнок её был мал, чтобы шевелиться в утробе, однако она впервые почувствовала его. Янина положила руку на пока ещё плоский живот, в надежде успокоить дитя, и устремила взор на арену.

Глаза Конана горели от выпитого вина, а тело не забыло утренние наслаждения. Сшитый недавно камзол трещал, показывая недостатки располневшей фигуры. Сытый и довольный, оборотень не хотел начинать бой. Однако храбрость и ощущение всесилия, вызванные вином, побороли лень.

Конан помахал встревоженной матери и принялся разминаться. Янина случайно пересеклась взглядом с Авелиной и увидела, что в её глазах отражается та же боль и тревога. Принцессе стало жаль оборотниху. Она хотела подойти к ней, но Авелина одарила её взглядом, полным презрения, и отвернулась. Она не хотела показывать, что боится потерять последнего из выживших детей. Янине ничего не оставалось, как в одиночестве смотреть на дуэль.

Ещё раз прозвучал рог, заставив её вздрогнуть, и Матильда поднялась с трона, возвышающегося над ложей лордов. Коричневое платье сливалось с её смуглой кожей. Агатовая тиара поблёскивала в чёрных кудрявых волосах.

– Благородные волки и волчицы, мы собрались у арены, чтобы лицезреть дуэль лорда Лавриаля Снэика и лорда Конана Граффиаса, – обратилась правительница юга к подданным. – Они будут драться на кулаках. В кулачном бою любые удары допустимы. Однако воины не должны забывать кодекс чести! Если один из них признаёт поражение, поединок заканчивается. Пусть духи помогут бойцам!

– Да здравствует слава, да здравствует сила! – проскандировали оборотни девиз кулачных боёв.

Бойцы обвязали руки плотной тканью цвета своей династии. У эльфа она была зелёной, у оборотня – коричневой. Матильда поправила брошь в форме волка, скрепляющую высокий воротник, и воскликнула:

– Желаю удачи. На счёт три сходитесь. Раз… Два… Три!

Конан оскалился. Лавриаль сосредоточенно нахмурился, ожидая нападения. Тот медлил, поэтому эльф изловчился и ударил первым. Оборотень рыкнул и нанёс ответный удар. Эльф пошатнулся. Кровь хлынула из разбитого носа. Конан замахнулся ещё раз. Лавриаль упал. Зрители оживились, загудели. Оборотень поймал одобрительный взгляд матери и хотел добить соперника. Наклонился, однако занести кулак не успел. Эльф оказался проворнее. Он быстро поднялся, ударил его в кадык и отпрыгнул на другой конец арены. Конан зашатался. Лавриаль, вытерев с лица кровь, усмехнулся.

– Собака! – выругался оборотень и смерчем налетел на него.

Двумя точными ударами он разбил эльфу лицо и повалил на землю. Лавриаль извивался, силясь подняться, но не мог. Конан навалился на него всей тяжестью тела и продолжил наносить удары. Бить в ответ у эльфа не получалось. Руки, превратившиеся в месиво из сломанных костей и мяса, не слушались. Лицо стремительно теряло миловидные черты под ударами разгорячённого оборотня.

– Молодец! Ещё! – скандировала толпа. – Ну! Сильнее! Конан! Конан! Конан!

Звериное преобладало в оборотнях больше, чем в других жителях Сноуколда. Инстинкты брали верх, стоило им почуять запах крови. Азарт отражался в зрачках оборотней, горящих жёлтым, как луна. Они ждали окончания боя, желая видеть разорванную добычу.

У принцессы потемнело в глазах. Рычание, удары и крики превратились в шум, от которого заболели уши. Янина бросилась к Цефасии Шор.

– Где Патриция и Август? – в бреду спросила она. – Они должны остановить бой! У него есть сила, у неё – магия. Почему я не вижу их?

– Сир Лорвэйн и леди Цонфор ускакали на восток, – опешила оборотниха. – Они не вернутся.

– Вспомнила, – пролепетала Янина, и глаза её прояснились. – Я бы душу отдала, чтобы уехать с ними и Лавриалем.

– Тебе не следует смотреть на бой, – решила Цефасия. – Давай я уведу тебя.

От болезненного стона эльфа принцесса встрепенулась. Отчаянье захлестнуло её. Словно сумасшедшая, она закричала:

– Патриция, Август! Остановите дуэль!

– Не положено, – вместо них ответила леди Шор. – Бой без правил. Пока один из бойцов не сдастся, вмешиваться нельзя. Ты беременна, не лучше ли тебе уйти?

Янина не послушала. Она кинулась на арену, не смотря по сторонам, не слушая крики и призывы. Принцесса хотела защитить Лавриаля. Но стражники преградили путь.

– Отойдите! – воскликнула она. – Я приказываю!

Воины не пошевелились. Матильда похвалила их и наполнила кубок вином, с интересом глядя на арену. Принцесса, видя невозможность повлиять на оборотней, воззвала к эльфу:

– Лавриаль, откажись от боя! Скажи, что сдаёшься! Скажи!

Эльф молчал. Гордость не давала сдаться. Он видел бледную дрожащую Янину слипающимися от крови глазами. Однако не пожалел ни её, ни себя.

Фрейлины оттащили принцессу от арены и усадили в ложе для зрителей. Давясь рыданиями, она обратилась к Матильде, прося отменить бой. Правительнице оборотней Лавриаль нужен был живым. Но нарушать традицию и вмешиваться в поединок она не хотела.

Толпа взревела. Эльф стиснул зубы и сумел скинуть оборотня. От неожиданности Конан пропустил три удара в лицо. Однако быстро оправился и ударил Лавриаля в висок. Эльф упал и попросил пощады. Но оборотень продолжил наносить удары. Последним, что прошептал Лавриаль, проваливаясь в забытье, были просьба пощадить и мелодичное мужское имя.

Конана захватила ярость. Он стал сильнее избивать бессознательное тело, наслаждаясь видом крови, вытекающей из разбитых губ, носа и глаз. Зрители зашептались о необходимости завершить поединок.

– Лорд Граффиас, бой окончен! – воскликнула Матильда. – Покиньте арену.

– Ещё чего! – озверел Конан.

– Это приказ.

– Плевать!

Рольф встал с ложа и взошёл на арену. Не сказав ни слова, он взял родственника за шкирку и отшвырнул в угол.

– Хватит вмешиваться в чужие дела! – взревел Конан.