Гибель короля

– Прощайте, – направилась к выходу Цефасия.

Во дворе леди столкнулись с толпой ребятишек. Девочки и мальчики разных возрастов с интересом рассматривали их. Стражники хотели разогнать детей, но Янина не позволила. Она стала раздавать серебряные монетки, а когда те кончились, сняла с платья драгоценные камни и отдала. Дети засмеялись, наспех поблагодарили и разбежались по домам. Леди Шор умилительно покачала головой и пошла к воротам.

Начальник колонии преградил путь. Он желал устроить экскурсию принцессе, чтобы показать услужливость и чистоту помыслов. Она узнала в нём обычного лицемера и отказалась, сославшись на усталость. Цефасия взяла её под руку, и они покинули колонию. Восхищённые взоры оборотних устремились им вслед.

 

Глава 20

Ужас в тишине

 

Вальтэриан в одиночестве бродил по мрачным коридорам замка. В тишине ему дышалось легче, чем в окружении подданных. Темнота обнимала, даря успокоение. Стражники безликими тенями мелькали в проходах. Придворные спали, укутавшись в меха. От ледяных стен шёл холод. Он отрезвлял и помогал сосредоточиться на политике, притупляя жажду убивать. Король любил морозные ночи. Вьюга, кружащаяся за окном, наделяла Вальтэриана силой, напоминая о власти, которой он обладает.

Скоро ему надоело гулять, и он вернулся в апартаменты. Темнота, могильный холод и тоска наступали. Иллюзия счастья развеялась. Голубую мебель накрыла чёрная тень. Она вместе с тьмой проникла в спальню и заползла в каждый уголок. Вальтэриан вздрогнул. Жуткая тень принадлежала ему. Он издал горестный смешок и прекратил упиваться одиночеством и убеждать себя, что оно благо.

Король сел за фортепиано. Прекрасная, но пугающая музыка разлилась по комнате. Искусство помогло ему отвлечься от бессмысленных переживаний. Вальтэриан наслаждался игрой, пока стук в дверь не прервал его.

– Ваше Величество, можно войти? – спросил военачальник.

– Входи, – позволил король, узнав голос преданного рыцаря.

Сир Боеслав Веалтион тихо прикрыл за собой дверь. Звёзды отразились в его чёрных зрачках и потонули в серой радужке. Начищенные доспехи блеснули в свете луны.

– Мой король, – поклонился он. – Я не имею права лезть в ваши дела, однако… Вы две недели практически не едите и выглядите устало.

– Всё в порядке, – отмахнулся Вальтэриан. – Если узнал, что хотел, можешь идти.

– Ваше Величество, у меня для вас подарок, – замялся военачальник. – Не поймите неверно, я просто беспокоюсь. Вам нужно расслабиться, забыться…

– Ты про алкоголь?

– Не совсем. Этот наркотик несколько иного рода… Понимаете?

– Начинаю.

– Я привёл в замок куртизанку без принципов и морали. Делайте с ней, что пожелаете. Выпустите гнев.

– А если я захочу убить её?

– Вы – король. Вам позволено всё.

– Не жалко вести овечку на заклание?

– Куртизанка не овечка, а товар. Она сделала выбор, когда начала торговать телом. Мне известно, хороших вы не любите… убивать. Даже если бы куртизанка была невинной овечкой, я пожертвовал бы ей ради вашего удовольствия.

– За годы верной службы ты отлично изучил мои вкусы. Не говоришь без дела, не задаёшь лишних вопросов. Люблю таких. Молодец.

Боеслав поклонился и отправился за новой жертвой, радуясь, что угодил Вальтэриану. Мук совести он не испытывал. Благо короля для него было важнее тысячи жизней.

Вальтэриан опустился в кожаное кресло и прикрыл глаза. Часы раздражающе тикали. Стук каблуков и лязг доспехов раздались в конце коридора. Затем усилились, почти оглушили. Король моргнул и огляделся.

Перед ним стояла куртизанка в платье из красных лент, вызывающе облизывая пухлые губы. Боеслав ухмыльнулся. Предпочтения Вальтэриана он изучил давно. Девушка им соответствовала. У неё были чёрные волосы, зелёные глаза и худощавое тело. Она нагло улыбалась и храбрилась, не догадываясь о скорой смерти. Интересная жертва. Всё, как любит король.

– Милорд, – поклонилась куртизанка и опустила взор, изображая покорность.

Вальтэриан одарил её презрительным взглядом. Он понимал, на что она надеется. Это усиливало его кровожадность. Король усмехнулся, мысленно советуя ей не рассчитывать на титулы, земли и богатство. Куртизанок он не награждает даже достойной могилой.

– Прекрасно, Боеслав, – по‑змеиному прошипел Вальтэриан и плотоядно посмотрел на тело жертвы. – Теперь ступай.

– Как прикажете, – откланялся военачальник.

Каждый раз, уходя из королевской спальни, он задавался вопросом, почему Вальтэриан испытывает тёплые чувства к Беатрисе, если ему больше нравятся девушки, похожие на тётю и мать. Боеслав не понимал, что король испытывает неприязнь к родственницам. Хочет их мучить и убивать. Селену за неспособность принять его, вечное желание переделать. Еликониду за упрёки и унижения. Вальтэриану легче убивать не задумываясь, чем признаться себе в ненависти к близким. Военачальник не догадывался, что за кровожадностью короля скрывается обида. Он потакал его прихотям и поддерживал маниакальное стремление убивать, мечтая увидеть улыбку Вальтэриана, блеск его безумных голубых глаз. Благодарность Боеслава за вызволение из гладиаторов не знала предела.

Король запер дверь. Желание убивать заполнило его душу. Безнаказанность опьянила сильнее эльфийского вина. Ухмылка на тонких бескровных губах насторожила куртизанку. Она поёжилась от холода, впервые жалея, что надела полупрозрачное платье, и осмотрелась. Осознание, что ледяные стены превратились в ловушку, пришло не сразу.

– Занятно, – проворковал король, касаясь обнажённого плеча куртизанки. – Почему ты, молодая, здоровая, сильная, выбрала стать подстилкой богачей? Неужели неспособна на большее?

– Моё призвание дарить наслаждение мужчинам, – прошептала куртизанка в губы Вальтэриану. – Особенно королям…

– У нас есть небольшая проблема, – отстранился Вальтэриан.

– Зелья, которые я принесла, помогают даже старикам, – улыбнулась девушка и потянулась к его паху.

– Дело не в зельях, – оскорбился Вальтэриан. – Просто я привык получать удовольствие по‑другому.

– Скажите, как, и я всё сделаю, – ластилась куртизанка. – Если лоно не интересует, можете взять меня сзади. Или предпочтёте, чтобы я ласкала ваше естество губами? Хотите, позову подружек?

– Развлечься с несколькими куртизанками я давно планировал, – поразмыслил король. – Однако не сейчас. Мои предпочтения могут напугать их. А я не желаю, чтобы поднялся шум. Режет слух.