Гламурёныши. Рассказы
Из всего этого Люля поняла только слово «операция». Но ей хорошо и тепло, серые глаза незнакомца смотрят ей прямо в душу, и при мысли о том, что нужно выбираться из машины и снова тащить сумки по тридцатиградусному холоду, спотыкаясь на сковавшем всю землю голом льду, её начинает подташнивать. Она поднимает глаза и так же тихо говорит:
– Хочу.
***
Семь часов утра. В тесной, маленькой комнате, где сильно воняет из труб и болтаются на окнах криво повешенные, безвкусно подобранные занавески, горит свет. В продранной под мышками ночной рубашке, растрёпанная, с чёрными фингалами под красными глазами, Люля ходит взад‑вперёд по комнате и повторяет, как безумная:
– Фиат… криптовалюта… биткоины… хакерская атака… система платежей… заморозка счетов…
Вы скажете – такое существо, как Люля, в жизни не запомнит слова «криптовалюта». Может быть, вы и правы. Но вы упускаете одну очень важную деталь.
Люля влюбилась.
Влюблённый человек – даже совершенно никуда не годный – способен если не на всё, то по крайней мере на очень многое. Если вы мне не верите, почитайте «Дурочку» несравненного Лопе де Вега. Если же вы вместо неё взялись читать мою биографию и у вас возник закономерный вопрос, почему она опровергает этот тезис – что же, из любого правила бывают исключения, и, в конце концов, я ведь не стану героиней рассказа, в отличие от Люли.
День, когда она должна будет выступить с речью перед деловыми партнёрами, приближается с неминуемой скоростью.
Трейдер… сторонние инвесторы… памп и дамп…
***
В новом зелёном свитере (он настоял), в новых кедах, серьёзная, почти красивая, Люля, конечно, волнуется – но ей непонятно, почему волнуется он, такой умный, такой всезнающий. Неужели он волнуется из‑за неё? Но ведь она давно всё вызубрила, и разбуди её ночью, готова повторить в любой момент.
Он выходит первым. Серые глаза горят, на бледных щеках выступают багровые пятна. Голос дрожит, речь звучит сбивчиво и смято. Когда он садится на место, Люля, чуть разочарованная и всё же безмерно снисходительная, как все любящие, тихо спрашивает:
– Почему тебя назвали обвиняемым?
– Термин такой, – бурчит он, и Люля успокаивается. Мало ли какие бывают термины в этой сфере. Если есть ангелы[1], то, наверное, есть и обвиняемые.
Он уже приготовил ответ, если она спросит, почему конференция проходит в здании суда – чтобы меньше платить за аренду.
Но она не спросила.
Маленький человек в чёрном костюме просит её встать, называя обвиняемой и полным именем. Красная от смущения и гордости Люля, которую никто и никогда не называл полным именем, Люля подходит к кафедре. Она готова.
– Признаёте ли вы, – спрашивает человечек, и дальше что‑то неясное. Сердце бешено колотится. Она не понимает вопроса, она не поняла бы его в любом другом состоянии – но ответ уже заготовлен. Она рассказывает про трейдер, про сторонних инвесторов, про памп и дамп, и вот наконец…
– По моей инициативе в июле прошлого года были приостановлены торги, в результате чего на бирже начались проблемы с выводом фиатных денег, и мы вынуждены были прекратить работу, – выпалив всё это на одном дыхании, Люля смотрит на возлюбленного – не перепутала ли чего? Но он опустил глаза, и багровые пятна на его щеках разгораются всё сильнее.
– Разморозив клиентские счета на ввод и вывод, – поспешно добавляет Люля на всякий случай. Ну вот теперь, кажется, всё.
– Таким образом, вы признаёте, что незаконно обналичили около сорока миллионов рублей? – спрашивает человечек.
Люля кивает. Он произносит ещё какую‑то длинную фразу, но самое страшное уже позади. Всё хорошо. Всё.
Очень высокая, очень худая женщина с очень короткой стрижкой неожиданно задаёт очень глупый вопрос:
– А вы понимаете, что такое блокчейн?
– Разумеется, – отвечает Люля. – Это выстроенная по определённым правилам…
Дальше нужно сказать «цепочка», но Люля говорит – «сеточка». Чёрт её знает, почему.
– Сеточка? – удивлённо переспрашивает женщина. У Люли холодеет в груди.
– Достаточно, – говорит человек в чёрном костюме. – Мне кажется, очевидно, что обвиняемая вообще не имеет отношения к процессу.
Люля задумывается. Хорошо это или плохо?
– Что мотивировало вас взять вину на себя? – спрашивает женщина холодно. Нужно что‑то отвечать. И Люля отвечает:
– Скуфинг[2].
***
Его приговорили к десяти месяцам, или, может быть, десяти годам – Люля могла перепутать. Если бы не чёртов скуфинг, наверное, ничего не произошло бы, его оправдали бы, и всё бы обошлось. Она попыталась пару раз принести ему передачку, но он не захотел с ней разговаривать. Люля знала, что виновата она, и думала только об этом, в том числе во время новых курьерских поручений.
Понемногу она начала сходить с ума.
Но окончательно сошла только спустя два месяца, по ошибке отвезя контракт на семьдесят тысяч и тощий конверт вместо Марьино в Марьину Рощу и оставив там на ресепшне. В конверте были, разумеется, не те самые семьдесят тысяч, как сочла Люля, а просто открытка, поздравляющая с международным женским днём восьмого марта.
Но об этот Люле уже не суждено было узнать.
К тебе или ко мне?
[1] Ангелом называют частного венчурного инвестора, обеспечивающнго финансовую и экспертную поддержку компаний
[2] Люля имеет в виду спуфинг – одну из разновидностей финансовых махинаций, не имеющую отношения к обозначенным выше.
