Главная мечта

– Вот ведь спортивная нация, – Люда скормила белкам все принесенные орехи и вытерла руки платочком, – все бегают, разминаются, хотят быть стройнее американцев. В любую погоду, хоть дождь, хоть снег, хоть конец света – плеер в уши и бегут в маечке и шортиках. Удивительные люди, они считают, что если у них цветут магнолии, то они живут в тропическом климате! Вон, смотри, с коляской бежит, это же додуматься надо!

Мимо них по дорожке как раз пробегал молодой папаша в спортивных шортах и майке, легко толкая перед собой трехколесную коляску с малышом.

Саша проводила его мечтательным взглядом.

– Знаешь, мне в Москве больше всего нравилось начало мая, когда деревья цветут, и потом, в сентябре, когда все золотое. Только у нас все цветение длится не больше недели, не успеешь насладиться, как уже лепестки облетели. А здесь больше месяца, это так восхитительно! Можно зарядиться положительными эмоциями до следующей весны. А золотая осень тоже целый месяц будет? Кстати, а как тут магнолии оказались, где их родина?

– Золотой осени здесь как таковой нет. Многие деревья весь год зеленые, какие‑то облетят в ноябре, но не так красочно, как у нас. Зимы здесь тоже как таковой нет, в нашем понимании. Пару раз температура опустится ниже нуля, так для них это национальная катастрофа. Все останавливается, прямо конец счета. Магнолии завезли конкистадоры наверно, а они каким‑то чудом прижились, а может и раньше были.

 

Саша с Людой проводили свой выходной в городе. С утра они отправились на экскурсию по особым лондонским местечкам. Люда показывала крошечные магазинчики, которые с первого взгляда и заметить трудно, свои любимые улочки, блошиные рынки. Саша сияла и восторгалась.

Несмотря на то, что Саша жила в Лондоне уже больше трех месяцев, для нее он по‑прежнему оставался городом из книг с Биг Беном, Шерлоком Холмсом и Королевой.

– Я даже не представляла, что Лондон настолько разный! Знаешь, мне иногда кажется, что он живой, что он разговаривает со мной, реагирует на мое настроение. Лондон не любит, когда слоняются без дела, не в выходные конечно, а так, постоянно. Он город деловой, бездельники ему неприятны. Он их наказывает, лишает покровительства, а если ты хочешь что‑то делать, созидать, улучшать, он тебе способствует и всячески помогает.

– А я думала, что у меня старческий маразм, – Люда, смеясь, обняла Сашу, – но в чем‑то ты права, конечно, я тоже чувствую его энергию. Вообще пора тебе, Сашка, парня уже найти, а то такие мысли до добра не доведут. Да, и гулять с кем будет, вон у тебя времени сколько свободного.

 

Они обедали в кафе над озером.

– Знаешь, мне Юрек рассказывал, что в этом кафе как‑то пила кофе Мадонна с мужем, а потом у нее не приняли карточку к оплате, потому что картой можно платить, только если заказ больше десяти фунтов, а она не хотела больше ничего покупать, и наличных у нее с собой не оказалось, представляешь. Тогда она пошла по кафе, просить деньги.

– Да ладно! А он откуда знает?

– Ему друг рассказал.

– И как, дали деньги?

– Да, две девушки какие‑то заплатили за нее, она им телефон свой оставила, сказала, что отдаст.

– Отдала?

– Отдала наверно, об этом история умалчивает.

– А как найти парня? – Саша смотрела в сторону, стараясь казаться не очень заинтересованной, – ну, так, если теоретически. У меня, по правде, опыта таких поисков ноль или даже минус. Я не знаю, что сказать, если ко мне вдруг кто‑то на улице знакомиться подойдет. Что делать в таких случаях?

– Здесь на улице к тебе может подойти либо черный, либо русский, в смысле русскоговорящий, англичане так не знакомятся.

– А как знакомятся англичане?

– В пабах могут, на работе, у друзей на вечеринке.

– Ну, да. А чтобы попасть на вечеринку, надо чтобы тебя туда кто‑то пригласил.

Саша медленно вышагивала по ровной линии, пристально следя за носками своих туфель.

– Знаешь, я с одной стороны хотела бы с кем‑то познакомиться, а с другой, вдруг я опять все испорчу. Ты же видишь – я все только порчу, пошла с тем пакистанцем пива попить, и зачем‑то целовалась с ним в первый же вечер, с этим болгарином…, вообще вспоминать не хочу. Я совершенно не знаю, что и когда надо делать, все получается не кстати, не вовремя.

Люда смотрела на Сашин поникший затылок с нежностью и грустью.

– Такие вещи мать должна объяснять в детстве или подружки. Что же ты, дорогая, четвертый десяток разменяла, замужем побывала и спрашиваешь, что на первом свидании делать?

– И на первом, и на втором, и на двадцатом. Моя мать в моем детстве карьеру делала. Все училась, училась, хотела наверно умнее всех быть. Да, мне кажется, она и сама этого не знала, поэтому такая бестолковая жизнь у нее и вышла, а подружек у меня как‑то и не было.

– А женская интуиция?

– Похоже, мне ее не досталось.

Они шли вдоль Риджент канала от Маленькой Венеции в сторону Камден Тауна.

– Долго еще идти?

– Устала? – Люда казалась неутомимой, – Тут сейчас будет интересное место, я хотела тебе показать. Жилой квартал из маленьких речных лодок, на которых живут люди, даже целые семьи бывает. Такие плавучие домики. Там внутри, если заглянешь в окошко, все как в квартире, только маленькое – кухонька, гостиная, душ с туалетом. Мне всегда хотелось побывать на такой лодочке, но никто не приглашал еще.

– Пригласят, тебя вон везде приглашают. А почему люди на лодках живут? Больше жить негде?

– Кому‑то негде, кому‑то есть, просто хотят жить на лодке. И потом, налог платить не надо, ты ведь землю получается не занимаешь, выходит дешевле. Кому‑то просто нравится, романтика, на некоторых еще и плавать можно. Представляешь, теплый вечер, глинтвейн, приятная музыка и ты с любимым медленно плывешь на лодочке по каналу. Мягко опускаются летние сумерки, удлиняются тени, зажигаются редкие фонари, он набрасывает тебе на плечи шаль, ты тихонько засыпаешь у него на плече, и он на руках относит тебя в каюту.

– И ты говоришь, что у меня мысли странные? А у тебя парень, между прочим, есть – Саша взяла Люду под руку, – Тебе надо любовные романы писать с такой фантазией.

– Да, «автор был широко известен в узком кругу своих друзей». Вот, смотри.

Место и правда, выглядело очень необычно. Лодки стояли пришвартованные сплошным частоколом, иногда даже в несколько рядов, целая улица. И все они выглядели вполне жилыми. На некоторых сушилось белье, где‑то торчали цветочные горшки с геранью, играли дети. Саша смотрела, разинув рот, такого она еще не видела.

– Это же целый плавучий район!