Истории странного подростка

Захотелось посетить места, которые я так любил в детстве. Конечно же, это старый парк: казался сказочным и непроходимым лесом, полным тайн и опасности приключений. Расположенный неподалеку мост, выложенный деревянными досками – огромная и опасная переправа на противоположную сторону новых открытий. И само собой, это река, через которую и пролегал мост – будто грозное море, раскачивающееся из стороны в сторону, не имеющее ни начала ни конца. Кажется, еще тысячи живописных мест и прекрасных моментов можно воодушевленно описывать до сладкой бесконечности.

К сожалению, с возрастом окружающее волшебство уходит (буквально из‑под ног!) и ты остаешься в холодной обыденности и безграничных обязательствах, присущих взрослым и рассудительным. Но куда же исчезает частичка души, отвечающая за чудеса? Лишь немногие умеют сберечь ее. И еще меньше людей, которые могут вернуть эту радость, однажды потеряв.

Обдумывая такие обстоятельства, я машинально вышел на улицу, где стоял Дом, когда‑то принадлежащий нашей семье. Увиденное послужило неприятной встряской. Я мгновенно забыл куда шел и растерял сладкие мысли и чувства разом. Я смотрел стеклянными глазами, как от ворот отъезжает машина, груженная изувеченными в огне досками, служившими в свое время чудесной верандой. Тотчас меня заключила в объятия тоска и пока непонятная мне обида. Воспоминания хлынули с новой силой. Я жил здесь и любил это место всем сердцем (ведь способно же оно на искреннюю любовь?).

На веранде Дома был чудесный чулан, скрывающий миллионы, казалось, любопытных вещиц; здесь же неподалеку возвышались полки с дедушкиными инструментами, которые я перекладывал с места на место, непременно находя каждому применение; поодаль волшебный причудливый шкафчик вмещал в себя банки и всякие разности, необходимые для мамы и бабушки, чтобы они могли порадовать нас аппетитными блюдами за обеденным столом; в этом самом Доме с радостью и трепетом был встречен первый и долгожданный брат… Сколько неповторимых вещей и дел хранит в себе это сооружение!

А что теперь? Он сиротливо и с укоризной смотрит мне прямо в глаза, выпячивая свой черный бок, восклицая: «Посмотри же, чем ты отплатил за счастливые моменты!» Покореженная крыша уже была снята и лежала где‑то в ограде, смирившись со своей участью. А ведь как любил я рассматривать причудливые облака, лежа на этой крыше! Как я окидывал взглядом манящий лес вдали, щурясь на огромное солнце. А зимой непременно катался с крыши поменьше рядом, попадая в огромный сугроб, который дед успел накидать утром. Я безумно любил лежать на крыше и мечтать обо всем на свете, словно воспаряя в небо, где можно бок о бок с солнцем наблюдать за происходящим внизу, будто зная все заранее, будто счастье – неизменная часть меня.

Мне было искренне жаль, что наш Дом, напитавший меня прекрасными мечтами и стремлениями, такой уютный, добродушный и терпеливый, достался людям, не умеющим чувствовать и любить Его.

 

Десятки убитых судеб

 

Посвящается десяткам убитых судеб, которые имели шансы на великолепное настоящее, но были загублены на стадии мысли. Я – виновник всего этого, да‑да!

Вспоминая свое прошлое и размазывая неясную картинку будущего, я ощущаю какую‑то тяжесть. Она скорее в голове, чем в сердце, но это гложет меня, погружая в дни депрессии, самобичевания и самоунижения (вероятнее даже самоуничтожения), усугубляемое никотином и алкоголем.

Скажу честно, антидепрессанты в данном случае не лучший помощник, я перехожу сразу к алкоголю, который ловко может вывернуть душу наизнанку, оставив немного слез и горстку пепла (сигаретного, разумеется).

Выхожу на балкон, чтобы выветрить непокорную меланхолию и стряхнуть тяжесть мыслей одновременно. Так страшно, ведь мне начинает нравиться данное состояние и я желаю тонуть в нем снова и снова, пока не захлебнусь окончательно. Я влюблен, безнадежно влюблен в грязную тоску и печаль вселенной, словно дарованными мне самим богом. Конечно, все проходит, и это пройдет, но пока я буду ковырять старые раны воспоминаний и размышлений до сладкой боли и, возможно, радостных мук.

Быть может, меня сожрет наконец поганое одиночество. Или, может, я выплыву к иным берегам с просветами счастья, где оставлю дурное в прошлом. Оставлю, как и десятки убитых мною судеб, которые все же имели шансы на великолепное настоящее.

Дружище, ты медленно сходишь с ума от одиночества среди людей.

 

Осень – отпечаток на всю жизнь

 

Златовласая осень только ступила на плед мягкой лапой, начала дарить волшебно‑сладкие сновидения. Внезапно осознаю, что люблю осень. Впрочем, как любое время года. Стараюсь находить нечто прекрасное даже там, где его и быть не может.

Обычно именно осень сталкивает меня с людьми и обстоятельствами, которые оставляют неизгладимый отпечаток на всю оставшуюся жизнь (я называю это шрамами, ведь так звучит наиболее верно, пусть и тривиально). Осенью тебя словно держат вверх тормашками, а ты пытаешься сохранить ясность разума и не ввязываться в новые авантюры, обещаешь себе быть хорошим, бросаешься словами, обреченными на провал. И остается надеяться лишь на шальное сердце, готовое скакать хоть на край света, только бы не увязнуть в четырех стенах, бесконечно шуршащих листах бумаги и расплывающихся мыслей.

Мне снилось сегодня, как я собирал с детьми листья на небольшой аллее в родной деревушке. Было спокойно и радостно (как не было уже давно), опавшие листья добавляли вдохновения, они были таких расцветок, которых не отыщешь в природе. Я выбирал, казалось, самые необыкновенные и в то же время уродливые, из множества пожухлых листов (хотя были там и вполне хорошо сохранившиеся), оставляя остатки прелести на выбор детям. Чувства при этом были теплые и наивные, будто снова стал счастливым ребенком со светлыми мечтами и радужными перспективами, которые не успели разбиться о гадкую реальность.

Внезапно зарядил мелкий дождик. Я уклонился от теплого душа, навязанного погодой, и скрылся в здании белесой администрации. Что было потом – не помню.

Разбудил звонок в дверь. Встал я не сразу, но все же встал. За дверью оказался старый знакомый, неведомо откуда прознавший мой адрес, в руках у него был пакет. Стоит ли говорить о содержимом? Я, честно, обрадовался.

Распахнув дверь и запахнув драный халат, жестом пригласил войти. Не знаю, было ли ему действительно интересно, но он спросил, что мне снилось. Я и не думал, что кого‑то интересуют сновидения.

«Да неужели!» – только иногда и восклицал он радостно, приканчивая одним глотком утреннюю порцию обезболивающего вкуса спелого винограда.

Под капли нарастающего дождя и несуразную болтовню, я предавался сладким размышлениям о том прекрасном, что сумела сохранить моя душонка.

Спасибо, мой слушатель, что спас меня этим днем.