Клеймо ювелира Перхина
Она достала из коробки очередную стопку фотографий, быстро перебрала её в руках и положила одну перед собой. На ней были изображены две девушки в крепдешиновых платьях в цветочек на фоне известного памятника хирургу Пирогову в Хамовниках. Одной из девушек была Мария Сергеевна, а второй – её близкая подруга. На обратной стороне фотографии сохранилась надпись: «Маше на добрую память от Зины Осиповой. 1933 год». На глаза навернулись слёзы. Она отложила фото, придвинула к себе поднос с
лекарствами, взяла баночку, открыла, отсыпала на ладонь несколько гомеопатических шариков и закинула их в рот. Раздался телефонный звонок.
– Алло! – спокойно ответила Мария Сергеевна, но на том конце провода никто не ответил, – алло! Вас не слышно. Перезвоните! – она положила трубку и пожала плечами.
Чёрный кот Альфонс, старый приятель с тяжёлым характером, прятавшийся со вчерашнего вечера, грозно заурчал.
– Иди ко мне! – позвала Мария Сергеевна, тихо хлопнув себя по коленке, – хватит уже капризничать, – но Альфонс не шевелился.
Мария Сергеевна встала, принесла с другого конца стола несколько листов плотно исписанной бумаги и конверт, села на прежнее место и стала писать. Написав, перечитала
раза два, сложила листы, сунула их в конверт, потом вставила туда фотографию с девушками у памятника Пирогову и заклеила своё послание, несколько раз прогладив
рукой по кромке склейки. На внешней стороне конверта написала «Варе». Встала и пошла к роялю. Альфонс прыгнул на стол.
– Ты никак проголодался, мой мальчик? – спросила она кота, – я сейчас дам тебе одну вкусную штучку, зазнайка. Подожди минутку.
Она поправила портрет Рахманинова на стене, который висел рядом с роялем, ей показалось, что он висел неровно. Вернулась к столу, позвонила Варе. Та долго не брала трубку.
– Я… Там, в Париже, когда поедете… Найди детей Зины Осиповой. Они тебя ждут. Не буду тебе мешать. До встречи, детка!
Посидела немного в задумчивости и с лёгкой улыбкой.
Раздался звонок в дверь.
– Кто там?
Кот опять заурчал и ощетинился, спрыгнув со стола.
– Ах, да! Пенсия же сегодня.
Мария Сергеевна пошла открывать дверь.
13. Рекламодатель
Здание редакции находилось недалеко от Таганки в старом производственном цехе швейной фабрики советских времён. Дизайнеры полностью переосмыслили это когда‑то унылое пространство и сделали из него хай‑тек офис современного журнала о моде и новом взгляде на жизнь. Кирпичные стены, открытые трубы коммуникаций, стекло, белая мебель. И много черно‑белых фото «икон стиля» обоих полов, демонстрирующих на разных подиумах одежду коллекций разных годов.
Секретарша шефа, Мирослава, сорокалетняя красотка с зелёными глазам в ультрамодной
одежде, всегда славилась доброжелательством. Она была настолько довольна жизнью и, возможно, самой собой, что её подозревали в лёгком помешательстве. Хотя шеф так не считал, – он работал с ней уже около пятнадцати лет – быстрая, грамотная, прекрасно знает
два языка, верная, да ещё и красотка. Бывает и так.
– Через пару минут примет, – сказала Мирослава Варе, которая ждала в приёмной уже десять минут, – твою статью про веганский ресторан кто только не читал.
– Спасибо, – кивнула Варя, – хозяйка мне звонила, подарила дисконтную карту.
– Вот видишь, какая ты молодец.
В рюкзаке раздался звонок мобильного, но она не стала отвечать.
– Возьми телефон! Мало ли. Никогда не знаешь, кто звонит.
– Потом, – отмахнулась Варя.
– Возьми! Так часто бывает: мы пропускаем самое важное по глупости, а потом не отмотаешь.
Варя послушно достала звенящий телефон, посмотрела на экран и ответила со вздохом.
– Да, ба, что? Только быстро, я на работе. Какая ещё Зина Осипова? Ты о чём, ба? Давай, я приеду – расскажешь. Пока! Целую! – Варя показала Мирославе глазами на телефон, – бабушка.
На секретарском пульте замигал сигнал.
– Да, Зиновий Александрович! Хорошо, – Мирослава отключила связь, – иди!
Варя бросила телефон внутрь рюкзака.
Кабинет шефа был оформлен в виде подиума, где подиум – это длинный прямоугольный белоснежный стол, а на стенах фотообои заполненного зрительного зала. В качестве зрителей в кабинет, точнее, на подиум, смотрели звёзды мирового экрана, коронованные
особы, известные женщины и мужчины. Варя сразу встретилась взглядом с молодым Бельмондо на месте в первом ряду, а по правую руку от него прищурилась Дженифер
Лопес.
Экстравагантный, как всегда, Зиновий Александрович в зелёном шёлковом костюме в китайском стиле сидел за дальним концом стола. Перед ним – открытый компьютер. На
мизинце Зиновия Александровича сиял бриллиантовый перстень. Варе показалось всё это одновременно нелепым, гротескным и зловещим. Она, в сущности, понятия не имела, зачем её сюда вызвали.
– Ты знаешь, что значат для нас рекламодатели? – строго спросил Зиновий Александрович.
Варя решила не отвечать.
– Это наша кровь!
– Я ничего не понимаю… Что‑то случилось? – тихо спросила Варя.
– В этом всё и дело, что не понимаешь, Варвара! Ты вообще дура! И пишешь херню!
– Что? Я? – от изумления не хватало воздуха.
– Ты говно, а не журналистка, ты путаешь формат, твою мать! И пугаешь народ своей старомодной заумью. Мне это не на‑до! – произнёс он по слогам последнее слово, затем вытащил из кармана платок и громко высморкался, – простудился, чёрт, на скачках. Вали в какой‑нибудь литературный журнал, точи стиль и прочее.
– Что случилось, Зиновий Александрович, вы можете объяснить? – Варя растерялась.
– Мало этого, ещё и руки распускаешь с мужиками и позоришь журнал, – он повернул голову в сторону открытого лэптопа и начал читать с монитора: «Распущенная аморальная девица" – это цитата. Я выбираю рекламодателя.
