Когда мне было больно
Я хочу отпраздновать свою победу. Дело не только в самой визе – это билет в будущее! Главное дело во мне.
Люди часто не воспринимают меня всерьез, когда я признаюсь, что танцовщица. Ладно бы танцевала в балете на сцене Большого театра. Тоже особого ума не надо, но есть статус, – думают они. А уж когда я рассказываю людям, что танцую восточный танец, он же танец живота, еще и в клубах и ресторанах, то я вижу, как меняется их взгляд: вот уж велика профессия, попой крутить! Но мало у кого из них есть рабочая виза по специальности! Теперь вы понимаете, как хорошо я умею крутить попой, если штат Калифорния считает, что моя попа такая ценная и незаменимая, и дал мне визу как специалисту восточных танцев! Ха! Съели все?!
У меня рабочая виза Соединенных Штатов Америки.
18 февраля 2010
За четыре года до рождения Элль
С этого момента я прошу всех обращаться ко мне – Танцовщица Живота Вселенной! Шучу.
Просто на этих выходных я опять выступала на конкурсе. Я бы сама не пошла – я слишком неуверенна в себе и в своих силах, но Илан настоял:
– А вдруг в следующем году тебе надо будет обновлять визу артиста? И ты должна показать, чего уже добилась в Калифорнии! – приводит он логичные аргументы.
Похоже, что он прав: работы в ансамбле будет недостаточно для продления визы, я должна повышать квалификацию и становиться лучше – я соглашаюсь.
Если честно, мне не очень понравилось, как я выступила, но, с другой стороны, по‑моему, не было еще ни одного выступления, после которого я бы сказала себе – да, Алиса, ты выступила отлично!
На конкурсе я взяла сразу четыре призовых местах! То есть в каждой категории, в которой участвовала. Плюс получила приз зрительских симпатий от танцовщиц – то есть это танцовщицы в раздевалке и за кулисами выбирают самую общительную и интересную участницу. Ума не приложу, как мне – иностранке, удалось отхватить эту награду! Я даже не знала, что такая категория существует. Теперь у меня в комнате стоят все четыре кубка этих соревнований – это греет душу, это прекрасный результат, и это поможет мне остаться в Штатах!
Линда никак не отметила мою победу. Девочки в ансамбле пытались поддержать меня:
– Ты не расстраивайся, что она тебя не поздравляет – она несколько раз потерпела неудачу в этом конкурсе: не доходила даже до финала.
Ну что ж, в конце концов, почему за меня должна радоваться руководительница ансамбля? Это не ее работа!
6 июня 2010
За четыре года до рождения Элль
Вот уже полгода я законно работаю и живу в Лос‑Анджелесе. И уже год работаю с Линдой. Совсем скоро я сдам последний экзамен, получу водительскую лицензию, и Илану больше не надо будет меня никуда возить. Он много нервничает по этому поводу и вечно подкалывает меня:
– Что, все еще веришь, что девочки из ансамбля – твои подружки? Почему же они тебя не возят? – каждый раз Илан бередит сомнения в моей душе.
– Они подвозят, но не всегда у них получается. Я скоро сама получу права и смогу уже ездить, – неловко оправдываюсь я, но сильно ссориться не хочу – ведь именно у него сейчас полная власть над моей работой. Захочет – отвезет меня, не захочет – не отвезет… Я переживаю каждый раз, каждый день, и это стоит мне таких нервов, что лучше помалкивать, чем спорить.
Выступать в ансамбле все‑таки здорово – это офигенный драйв! У нас бывает сразу несколько шоу за вечер, и хоть это напряжено и стрессово, но все равно очень здорово! Мы не всегда успеваем переодеться между выступлениями и изредка садимся в машины прямо в костюмах, поражая других водителей своим экзотическим видом, потом мы влетаем в нужное место, на ходу крепим на себя нужные аксессуары и танцуем прямо от входа – такой крутой выход ансамбля!
С таким расписанием, естественно, я похудела и сейчас вешу всего 47 килограмм. А что, мне кажется, мне идет такая худоба. Мы много работаем, а когда нужно поесть, я не всегда расслабляюсь. Я кушаю лишь потому, что часто думаю о Линде – она нагоняет мне аппетит. С того конкурса в феврале отношения между нами натянутые. Я чувствую, что раздражаю ее всем – своим танцем, своей внешностью, даже своей молодостью… Я стараюсь вести себя тише воды и ниже травы, но с ней все равно трудно.
Она не очень логично составляет расписание выступлений: если я живу в Голливуде, она обязательно поставит меня в шоу в Orange County (50 км от Голливуда), а другую танцовщицу, которая живет в Orange County, отправляет на шоу в Беверли‑Хиллз (двадцать минут от Голливуда). Сколько ее ни проси, она всегда делает ровно противоположное от удобного и логичного. Я всегда в стрессе от ожидания того, в каком месте я буду выступать и кто меня спасет, если Илан не сможет меня подвезти.
Выступать с самой Линдой еще труднее. Во‑первых, она всегда опаздывает. Мы приезжаем за полчаса до выступления, чтобы обсудить предстоящее шоу. Линда появляется лишь за пять минут до начала.
Она всегда приходит не готовой: то не накрашена, то ее волосы еще влажные после душа… Мы ждем ее, помогаем, а она только критикует всех:
– У меня сегодня нет помады, все сотрите ваши губы!
Если ей удается не испортить кому‑то настроение перед самым выходом на сцену, это считается воистину прекрасным вечером. Обычно она может сказать, что кто‑то не так накрашен, кто‑то поправился, а кто‑то ужасно выглядит в этом костюме… Это трудно передать, но артисту, который сейчас должен выступать, такие «комплименты» совсем не помогают.
Каждый раз, когда я выступаю в составе с Линдой, я балансирую и ищу ту грань, чтобы быть профессиональной, с одной стороны, но не слишком выделяться, с другой… Если в течение программы зритель смотрит не на нее, а на кого‑то из ансамбля, это конец! Она тут же начинает обвинять всех в том, что мы ужасно танцуем и зритель, вместо того, чтобы любоваться лишь ею или общим планом, смотрел только на одну из нас! Факт, что одна из нас именно сегодня может быть в особом ударе, она отрицает напрочь! Поэтому мы должны стараться быть на высоте, чтобы потом не схлопотать от Линды за то, что поленились и не так хороши, чтобы на нас смотреть с бóльшим восхищением, чем на нее.
После выступления она сразу уходит, никогда не помогая нам складывать костюмы. Перед выходом обычно дополнительно бросает еще какую‑нибудь гадость: мол, неплохо все получилось, но до нее нам, конечно, еще как до Луны автостопом…
Линда помогла мне оформить официальные документы. Если не работать у нее – надо возвращаться в Израиль, а я пока хочу быть здесь. Я потерплю еще чуть‑чуть. Возможно, параллельно я начну искать что‑то другое: может, новый коллектив, а может, какой‑то интересный творческий проект…
10 июня 2010
За четыре года до рождения Элль
