Кольцо эльфийской работы

Аторна Хильда жаловалась на головную боль, но тем не менее выпытала у меня самые мельчайшие подробности случившегося, а потом разразилась возмущенной речью, обвиняя всех, кроме ее любимых сыновей: и Себерда, который должен был следить за детьми, и Конрада, который не придержал пса, и меня – видимо, за компанию, и самого атора, в клане которого творится одни боги знают что. Я заварила ей травы и ускользнула под первым же пришедшим на ум предлогом, зная по опыту, что подобные сетования могут продолжаться до самого вечера.

Меня ждала Нита с перевязкой. Бушевала тетка Бруна, потрясая пустой миской, из которой озорные мальчишки стащили печенье. Плакала служанка, потянувшаяся поправить венок над камином, но не удержавшаяся и упавшая вместе с украшением. На улице гомонили мужчины, вызванные сколотить столы и подготовить костры для праздника и требовавшие ценных указаний.

Ближе к обеду стали приходить женщины с приготовленной снедью и украшениями. В Длинную Ночь аторна традиционно выбирала самый красивый венок и вручала счастливой победительнице ленту золотого цвета. Но еще задолго до вечера придирчивые жительницы начинали критически оценивать произведения соперниц, равно как и доказывать преимущества именно своего рецепта приготовления блюда. Иногда дело заходило слишком далеко.

Мне пришлось потратить много сил и времени, чтобы разнять двух кумушек, поспоривших из‑за стружек для копчения леща. Одна с пеной у рта утверждала, что лучше всего вишневые, вторая, с той же степенью настойчивости – можжевеловые.

Добившись, наконец, порядка и спокойствия, пообещав тетушкам, что вечером попробую рыбу у каждой и вынесу свой вердикт, я устало направилась к дому и вдруг натолкнулась на кого‑то.

На мужчину. Который не дал мне упасть, бережно придержав за плечи.

– Конрад, – подняв голову и опознав спасителя, извиняющимся тоном проговорила я. – Прости, я не заметила. – И, посчитав инцидент исчерпанным, попыталась вывернуться и уйти. Он только сильнее сжал мои плечи.

– Литта, я искал тебя.

– Почему? – несказанно изумилась я. – Неужели ты заскучал в обществе Бриджет?

– Нет, почему, – усмехнулся он. – Твоя сестра способна болтать круглые сутки, не давая вставить и слова.

Мы оба одновременно взглянули на Бриджет, стоявшую неподалеку в обществе подруг и с очень недовольным видом посматривавшую на нас.

– А ты хорошо разобрался в ней, – заметила я. – Так зачем ты искал меня?

– Мне хотелось поговорить с тобой, – бесхитростно признался Конрад.

– Со мной? – почему‑то переспросила я и встретилась с ним взглядом. Конрад не шутил и не улыбался, и его взгляд будил во мне что‑то неизвестное, прячущееся в глубине моего сердца. Я внезапно осознала, что готова до конца жизни вот так стоять, чувствуя, как меня обнимают горячие мужские руки.

– С тобой, – повторил Конрад. – Я везде искал тебя, но никак не мог найти. Все говорили, что ты только что была здесь, но уже ушла.

Наваждение слетело. Я вспомнила, что до заката осталось совсем мало времени, а сделать требовалось еще очень много.

– Литта, подожди, – не отпустил меня гость. – Мне казалось, со всеми домашними делами должна справляться аторна.

– Обычно так и есть, – вздохнула я. – Но аторна Хильда после рождения младшего сына целиком посвятила себя воспитанию детей и не может отвлекаться на простые хлопоты, с которыми могу справиться и я.

Как раз в этот самый момент мимо нас пронеслась банда моих братьев. Келмар, кажется, изображал злого колдуна, поскольку измазал себе лицо сажей (я сделала мысленную заметку проверить, насколько хорошо он ее смоет) и таинственно завывал, а остальные с радостными воплями удирали от него.

– Воспитанием, – понятливо кивнул Конрад. – Ну да. Но ведь есть еще и твоя сестра. Почему она не помогает тебе?

Единственное верное объяснение состояло в том, что Бриджет, как законная дочь, считала себя главной и не утруждалась нудной рутиной, но как раз это я хотела оставить при себе.

– Потому что мне не нужна ее помощь, – пробормотала я, пытаясь вывернуться из объятий Конрада. И наткнулась на злой и колючий взгляд Бриджет.

– Но твой отец должен понимать, что такая красивая и талантливая дочь недолго будет украшать своим присутствием его дом?

Мягкий голос Конрада окутывал теплом, лаской и наносил удар за ударом по и так уже израненному сердцу. Меня даже не утешили слова о красоте и таланте, что бы там гость под этим не подразумевал.

– Мне на самом деле пора, Конрад, – вздохнула я, на этот раз успешно вывернувшись, и убежала, чуть не сбив с ног Эдрика. Перед глазами почему‑то все расплывалось. Я протерла их, с удивлением обнаружив, что пальцы стали влажными.

– Литта, ты плачешь? – не поверил своим глазам Эдрик. – Кто тебя обидел? На тебя напал злой колдун?

– Никто, просто пылинка в глаз попала, – быстро успокоила я его. – Прекратите бегать у всех под ногами. Не ровен час, кто‑нибудь упадет и расшибется, а мне некогда еще и вас лечить.

Банда восторженно заорала, поймав «колдуна». Эдрик бросился к братьям. Я, подобрав юбку, заспешила в дом.

Спину мне прожигали сразу два взгляда: пристальный мужской и озлобленный – женский.

 

Солнце неумолимо скатывалось за горы. Площадь перед Большим Домом опустела: люди разбрелись по домам. Женщины – одеться сами и проследить, чтобы мужья и дети выглядели прилично. Мужчины – пропустить кружечку эля, разогреваясь перед Длинной Ночью. Дети – подчиняясь суровым матерям, грозящим оставить их дома в случае непослушания.

Я последний раз оглядела накрытые на улице и в доме – для тех, кто не хочет мерзнуть – столы, развешанные украшения и проверила, что в каждом костре лежит растопка, чтобы они загорелись сразу ярким и пышущим жаром пламенем. Вроде бы все так, как нужно.

– Литта, тебя Бриджет ищет, – подбежал ко мне Годд. Я безуспешно попыталась разгладить вихры на его макушке и поправила воротник рубахи.

– Иду.

Бриджет нервно ходила по комнате, при движении рассыпая искры от драгоценностей на платье.

– Литта, – начала она, как только я показалась на пороге. – У тебя есть зелье, делающее кожу сияющей и молодой. Я знаю, ты варила его матушке.

– Да.

– Принеси его.

– Бриджет, – удивилась я. – Зачем тебе? Ты и так молода и красива.

– Принеси, – резко повернулась ко мне сестра, и что‑то в ее тоне на корню уничтожило всякое желание спорить с ней.

– Хорошо, как скажешь.